Сны чудовищ в поисках разума - Млечный Путь

Я межзвездный десантник восьмой эскадрилии.
Мне суровый приказ огласила Земля, —
прикрывать уходящую в космос флотилию
до прощальных сигналов с бортов корабля.
 
У меня излучатель грозы «Аннигелиум»,
из титановых сплавов литая броня.
На горящих планетах, сражаясь неделями,
выживал я в лихих передрягах не зря.
 
Здесь на Мраке царят в кровожадной свирепости
дикари-гуманоиды хлеще зверей,
убивая иных из-за сущей нелепости,
пожирая от голода слабых детей.
 
Здесь вожди беспощадны в неистовой похоти,
изуверски жестоко с восторгом казня
за любую провинность сородичей походя,
в лютом рабстве и страхе держа племена.
 
И парламент Земли в ходе жаркой полемики
разрешил обуздать людоедскую прыть.
И послали ребят из Связной Академии
для мракан незаметно их жизнь изменить.
 
Но вмешались термиты с планеты Муравана,
обвинили в гуманной агрессии нас.
И пропала разведка нежданно-негаданно,
наблюдательный спутник внезапно погас.
 
Мы отправили флот и межзвездных десантников
защитить братьев крови от злых арахнид.
Не рулить чужеродным паучьим романтикам
там, где разум несет гуманоидный вид.
 
Но бойцы отступали под натиском полчища
озверевших термитов, устав от атак.
Я один на пути из равнины в урочище,
за спиной космодром и туда рвется враг.
 
Налетели муравы волною ужасною,
и крушил их фаланги свирепо огонь.
Покрывали тела обожженные плазмою
степь вокруг, источая кошмарную вонь.
 
Но заглох излучатель грозу извергающий.
Я, в надежде орду задержать хоть на миг,
вышел гадам навстречу, бронею сверкающий.
Будет бой, пауки, я ещё не погиб!
 
Вдруг застыли полки, будто сном околдованы,
на дыбы грозно встал лишь цветастый термит.
И ладонь, что в титан до запястья закована,
я вонзил ему там, где их сердце стучит.
 
То ли жив, толи мёрв — я не чую реальности!
Вижу мир весь в слиянии душ и умов.
Делят здесь меж собой радость или несчастие,
каждый каждому бог и слугой быть готов.
 
Гибнут смело они за свободу сознания,
не желая людей на войне убивать.
Гробят технику в хлам нам они в наказание,
чтоб агрессию в действиях наших унять.
 
Ощутил я печаль и немое прощение
за сожженных товарищей в жутком бою,
коллективного разума их осуждение
за стремление жить на земле как в раю.
 
Тут раздался прощальный сигнал в шлемофоне,
от внезапности дернулась резко рука.
И забилося сердце в железной ладони,
а зеленая кровь полилась как река.