А 2 291 И 2 549 Б 1 080

              «А – 2 – 291»       (посвящается Варламу Шаламову, Анатолию Жигулину, Александру Солженицыну,   
              «И – 2 – 549»        Фёдору Варламову, и  бесконечно  многим  без  вины  "виноватым"...)
              «Б – 1 – 080»               
                –  //  –               
                –  //  –               
               
               

Был  заслан  «казачок»  из  Гори
в  враждебный  стан  семинаристов,
в  царя  он  вырос  из  изгоя
и  вскоре  страх  вселял  в  чекистов…
Как  льда  замёрзшие  кристаллы
был  холоден  кремлёвский  горец,
он  думал,  выкован  из  стали…,
он  Богу  был..., –  противоборец,
он  с  ловкостью,  проворней  вора,
людей  тасуя,  словно  карты,
пугал  рогатого  партнёра,
глотая  сотни  душ  с  азартом…
А  перед  трапезой  кровавой
завёл  грузин  такую  моду, –
назвать  от  имени  державы
людей  простых, –  «врагом  народа».
Цинизм  перетекал  в  жестокость,
в  маниакальную  трусливость,
и  растекалась  ложь  в  потоки
расстрельных  дел  в  руках  потливых.
И  не  уложится  в  нормальной
сегодня..., в  здравой   голове,
как  выбивались  показанья
в  застенках  страшных  МГБ…
Одним  узлом  стальным  связала
судьба  циничных  палачей
и  жертв…, им  всё  казалось  мало,
расстрелов  мало…, и  смертей…
И  до  сих  пор  я  слышу  стоны
и  поминальный  с  Неба  звон...,
и  кажется..., –  кричат  вороны
из  ада  прошлых  женских  зон…
Фашистов  пленных, активистов
за  дело  Ленина..., –  борцов,
студентов, служащих, артистов,
кадетов, сук, профессоров,
священников  и  дипломатов,
убийц,  подростков  и  воров,
солдат  измученных  в  штрафбатах,
и  честных  битых  фраеров…,
бандеровцев  и  террористов,
мошенников  и  кулаков,
поэтов, власовцев, троцкистов,
простых  рабочих  мужиков…
А  настоящих  коммунистов,
и  «отравителей –  врачей»…, –
всё  превращали  особисты
в  «предателей»  и  «стукачей»…
Их, разных, всех, –  связала  зона,
разбитым  судьбам  нет  числа…,
продрог  в  столыпинских  вагонах
Союз   Советский  –  «Колыма»…

Неровным  строем  шли  во  мраке
из  ржавых  лагерных  ворот…,
их, зеков  гнали  из  бараков
на  рубку  леса, точно  сброд…
В  тайге  седой  дымили  трубы,
и  гаркал  матом  часовой...,
и  кровь  выплёвывали  губы,
как  на  войне, –  вся  смена  бой,
а  за  день  план  не  намахай-ка,
и  голод  жмёт  и  «суд»  блатных,
не  сделал  норму, –  срежут  пайку,
да  насуют  ещё  под  дых…
И  светит  вскоре  доходягам
сдыхать  на  нарах, или  в  БУР,
а  повезёт  в  больничку  слягут
на  счастья  краткий  перекур…

Чтобы  не  сгинуть  в  шахтах  шатких
отказывались  от  работ,
скрываясь  в  БУРе  за  распадком,
моля  от  смерти  разворот…
Да...,  добыто  немало  грусти
в  шурфах  при  помощи  кирки,
и  держат  кости..., –  не  отпустят
заброшенные   рудники…
Не  только  Магадан  холодный
и  Воркуту  и  Колыму
дрожать  заставил  горец  злобный,
а  всю  огромную  страну…
Их  в  деревянные  бушлаты
бросал  усач  со  всей  страны…,
их  заметали  словно  ватой
снега  железной  «Колымы»,
их  хоронили  в  чёрных  робах, –
ни  звёзд…, ни  скромного  креста
на  горных  каменных  отрогах,
на  скалах  Черского  хребта…,
и  так  привычно  равнодушный,
у  смерти  нанятый  «вахтёр»
труп  трижды  протыкал…, и  слушал
жив  или  нет…, и  пику  тёр
о  грязно-гнойный  снег  кровавый
на  кладбище  полярных  скал...,
вот  так..., привычно  и  устало
он  душу  зека  отпускал…
И  большинство  смогли  на  волю,
сквозь  все  запретки  и  конвой,
оставив   лагерную   долю,
лишь  через  смерть  уйти  домой…
Не  опуститься  до  ничтожеств,
спасавших  жизнь  любой  ценой...
Побои, срок, и  смерть, – возможно…
Ну  как  ты  думаешь, –  герой ?
Герои,  да,  Герои  были…,
кто  на  допросах  не  скулил,
когда  почти  до  смерти  били, –
невинных  не  оговорил...

Они  «кричат»  нам  с  укоризной:
«Без  покаянья…, без  имён…»
И  смотрят  вдаль  с  патриотизмом
из  чёрных  сталинских  времён…
Как  грустно  мне, что  нету  с  нами
тех  виноватых  без  вины…,
кто, мягко  скажем, власть  не  славил,
«врагов  народа»  с  номерами
в  сердцах, пробитых  со  спины…