Наша короткометражка

Дождь бил по крышам одинокого мира.
Одинокие мы топтали воду, продавливая молекулы небесной крови.
Одинокое солнце светило нам в пальцы, искажая проспекты белой надеждой.
Я не верил в тебя, как не верил в июль
Ты в меня, как в последний барьер на краю старой крыши, теплой даже в мороз
Каждый пел свои строки.
Каждый ел свои слёзы.
Каждый молча сжигал листы "своего Петербурга", пенясь в орнаментах взглядов.
Я не рад. И ты тоже где-то не рада.
Мы волною играли, в ночь отправляя строки стихов поседевших поэтов,
пустых кошельков,
поделённых надвое с кем-то в чужом дворе Летовых и Шевчуков.
В пульсе танго дождя играла всё та-же мелодия.
Я раскапывал землю под старой кроватью, искал твои волосы, запахи, струны.
Ты выглядывала исподтишка, дабы просто увидеть как солнце горит на Востоке,
в те минуты когда, твой Запад стал западнёй.
А потом.
Этот космос слился с дождём, под которым мы не раскрыли зонта.
Дождь стал снегом и мы не накрыли голов.
Снег стал пеплом и дом догорел в переулке чертовски банальных увядших надежд.

Но тогда, ты помнишь, хрустя свежей булкой
поражались тому, как воздух здесь свеж,
даже месяцы прочь, а воздух на вкус
точно вата, которую ты ела, шутя.
Этот стих по стилю тянет на блюз.
Этот ритм пробуждает в сердце дитя.
Мы сравняли с землёй землю.
Мы играли в друг друга ночами.
Пусть теперь никто и не внемлет.
И никто не замечает.

У причала всегда много дорог
И мой космос, что теперь одинок
Будет где-то среди прочих планет
До конца хранить Рульзин свет.

26.01.2016