Ох, трудяга, печка каминная...

Ох, трудяга , печка каминная,
Не согреться, ее не виню,
И давно я одна – нелюбимая,
И давно никого не люблю…

Сынок милый с женой живет в городе,
Понимаю – работа, семья,
И в натопленном доме – я в холоде,
Живут льдинки в груди у меня…

Был и муж, да любви его птицею,
Мне запомниться не успев,
В лентах серых дорог заблудиться
Довелось, так нигде не осев…

Новый год – исполнитель желаний,
В чудеса как же хочется верить,
Может, сын с невесткою Аней
Постучат в забытые двери…

И как стрелка часов намагничена,
Торопясь, очень быстро бежит,
Я к соседке иду по привычке,
Чудо, видно, ко мне не спешит…

Мы откроем бутылку шампанского,
Сядем в кухне за столик вдвоем,
Шпроты финские, сельдь, сыр голландский
Потолкуем, а, может, споем…

Только вот испугались мы зарева,
Нам окошки волной осветило,
У соседа гостей, будто армия,
В доме, что он недавно купил…

Мы, стремглав, поскакали на улицу,
Только сразу тревоге – отбой,
Поздравляют друг друга, целуются,
Веселятся, салют, пир горой…

Подхватила честная компания
Нас с соседкой волною веселья,
Оказались мы в центре внимания,
Танцевали, смеялись и пели…

И… мужчина… костюм отутюженный,
На меня неотрывно смотрел,
Он казался смешным, неуклюжим,
Крепко выпившим, впрочем, как все…

Познакомились – хорохорится,
Захотелось, как видно, понравиться,
Мол, квартиру имеет, дом строится,
Одному с этим всем не управиться…

Я его невнимательно слушала,
Танцы, музыка, бликами свет,
Праздник вместо обычного ужина,
Не случался почти двадцать лет…

К утру гости нашли свои комнаты,
Хоть и трудно их всех разместить,
Так и знала, новый знакомый
Настоял, чтоб меня проводить…

И вдвоем мы шагами неспешными
Вдоль по улице медленно шли,
И судачил поселок: «Нездешний!»,
Осуждая поступки мои…

Шаг за шагом дорогой недолгою,
А снежок под ногою скрипит,
Рассказал кавалер, что пил горькую,
Через это, едва не погиб…

Что жену потерял много лет уже,
И что дети в других городах,
Что служил, и чтоб не было хуже,
Добровольно рапорт подал…

Называют его все по отчеству,
И никто не скажет: «Пашок!»
Глушит, давит, болит - одиночество,
Как к безумию легкий шажок…

И немы, холодны ночи длинные,
На луну и завыл так бы вот,
И нет той, что назвал бы любимою,
И так длится который уж год…

Круг знакомств все сжимается уже,
И все чаще тоска давит грудь,
А так хочется, чтобы был ужин,
И в глаза, чтобы …ВАШИ… взглянуть…

Посмотрела в лицо его пристально,
И рукой потянулась к щеке:
«Боже праведный! Боже мой милостив!
Он сейчас говорил обо мне…»

Буря чувств нахлынула смешанных,
Шевельнулись льдинки в груди,
Я забыла совсем, что я – женщина,
Я забыла, что мне сорок три…

Захотелось озябшими пальцами
Подбородка коснуться его,
Ни ему и не мне чтоб не маяться,
И чтоб было обоим тепло…

Захотелось, ресницы подкрасить,
И помаду в стенке найти.
И чтоб было всегда, как на празднике,
Ночь-поэма была б впереди…

Только вовремя руку отдернула,
Льдинки в сердце, да острием,
Надо мною, как флаг, «одинокая»,
Навсегда это, видно, мое…

Убежала, покинула улочку,
Тяжело привалилась я к двери,
И заплакала: «Дурочка! Дурочка!
Уж тебе ли мужчинам-то верить!»

А потом я ждала и ждала…
Чудилось – вот, половица скрипит,
Только, как я себе не лгала,
Да растаяли льдинки в груди…

Как в кино, в жизни счастье бывает,
У авто будто хлопнула дверца,
Босиком, без пальто, в чем была я,
С ним столкнулась на скользком крыльце…

Подхватили меня руки сильные:
«Не умею речей говорить,
Вы такая… такая красивая,
Что я вас не могу не любить…»

Отдохни ты, печка каминная!
В нашем доме тепло и уют,
Я другая теперь, я – любимая,
И люблю, и люблю, и люблю…

27.01.2016 г.