Бродскому

Нас бы отправить в каменоломни
Руки ломать, как ты с хрустом по миру
Взламывал двери, впуская в квартиру
Тень, за которой виднелся паломник.
Тень, обобравшая с горечи, боли
С каждой по строчке, пытавшись в неволе
Скрещивать разум с неразумом. - Трудность
Не для того, в ком немотствует юность.
Резал, страданьем выламывал зубы
Фатум, великих печатая судьбы.
Твой путь - шагами измеренный выступ
В вечность, куда не приводит ни приступ,
Ни ровный росчерк кардиограммы.
Баха не ставят под фонограммы,
Бродского не разносятся вирши
Из парикмахерских. Четверостишьем
Можно толпу закоптелых рабочих
Остановить и заставить воочию
С музой курить папиросы, смеяться...
Или хотя бы опять попытаться.

Сбросив корону с доски мелкой пешкой
Всякую косность встречал ты усмешкой.
Ты - выжигаемый воздухом стронций,
Яростью духа и страстью, любовь,
Жизнь на коленях с любимой, и кровь
Разгоряченная собственным солнцем.
Много веков пережил Парменид небытие.
Все, что после - твое.
Все, что после тебя осталось -
Осталось. Теперь это вечная данность.
Даже родись ты с расческой и прялкой,
Камень бы треснул под миропорядком.