Иллюстрация автора
Сергей Николаев
;; Искусство плыть на встречный ветер
Кн. №5. Стихи.
Отрывки из поэмы
2005;
I. МЕДВЕЖИЙ СТАН
1. Затяжной прыжок в СПб.
Здесь в звездиях Орла и Волопаса
Цветёт Арктур, танцует Альтаир,
Молчит средь астролябий, ватерпасов
Весь в плесени поверженный кумир,
Здесь обросли петровские мортиры
Тяжёлой 300-летнею корой,
Задумались как старые квартиры
Кротовой 300-летнею норой.
Но сквозь этнографическое сито
Как в орхидею затяжной прыжок,
Так в СПб. прыжок мой. Но не спит он -
Звенит сирены утренний рожок!
Геннадию Мурикову
2. Алхимия СПб.
Во граде, пружинными птицами полном,
Скрежещет железо зубами старух,
В бутылке с мадерою плещутся волны,
И острою шпагой становится слух:
Мол, даймоны, ангелы и манекены
Слетаются ночью на кронверкский штиль,
И руны былого мерцают в их венах.
А в лунную бурю, в безличный эндшпиль
Алхимик почешет ботфорт о ботфорту,
Поправит механоскелетмену бант:
Рыдает мальтийское пламя реторты,
Михайловский замок граня в бриллиант!
3. Алмазы белой ночи
Пустые баллады мерцают в ночи,
И рондо пустые тихонько искрятся...
У всех в пустоте дама сердца молчит,
И клоуны с чёрными клювами злятся.
А с белыми клювами - в белую ночь
Клюют только радостный северный сахар.
Им в сахарном свете кружиться точь-в-точь
Как в солнце Глиэра, в созвездиях Баха.
Всяк клоун тут словно фонарь в небесах -
И Фениксу ночи взлетать веселее,
Чтоб милой поправить алмаз в волосах
На башне, на клёне, на шпиле, на рее!..
4. Встреча с прообразом
- Эх, Николай Васильич, я ж - гусар...
А вот письмо онегинской Татьяне...
У нас в роду полным-полно татар,
Есть, тсс! медведи, инопланетяне...
До Петербурга на крылах бумажных
За полчаса смогу Вас довезти...
Из отставных я... Впрочем, вот что важно,
Куда чертей сушёных мне нести?
Любил царя? А больше верил в Бога,
И вышел на Сенатскую к царю...
В Сибири? Был. Но в общем-то недолго...
- Вареньица ещё? – Благодарю.
В пейзанке каждой я Кармен встречаю!
Мой кум не верил - я его прибил!
... С гусаром Гоголь выпил море чаю,
И тот его во многом убедил.
5.
Как перед позорною смертью
Молчат эполеты в конверте
Иль ангел с глазами седыми,
Такими ещё молодыми.
Так век твоё имя молчало
(Забыло, когда и звучало),
Пусть снежные крылья взъерошит,
Ему солнце славы накрошит...
6. Нумизматика чердаков
Попробуй на зелень монеты плеснуть -
Проявится странный, таинственный лик,
Прозрачный, как будто красавицы путь,
Горящий как дёготь, скорей, дама пик.
(Вот также чердачно сгорают тузы,
Бомжи держат их в пожелтевших клешнях.
Играя в буру, постигаешь азы
Дым Родины чуять в фуфайных мошнах).
Фуфайки накинем на статуи мы
(Пусть будут похожи на нас хоть чуть-чуть).
Покрепче, мой друг, антикварной зимы
Скульптур дровяных плесневелая жуть.
Глаза их мерцают из странных эпох,
Где люди прекрасны, мудры и строги,
Где не было мыслей - назойливых блох
О том, что мы все друг для друга враги...
7. Клуб велосипедистов
Панихида в клубе велосипедистов,
Все молчат, предчувствуя свадебный акт.
Пролетит ящер, ушами махая чисто.
Но тихо. Лишь муха об рюмку - дзвяк.
Скрипят временем смазанные арлекинизмы,
Кружатся колёсики, словно мозги.
В смокингах, платьях у каждого меланхолизмы.
Музицируют свечи, но не видно не зги.
Всем хочется увидеть себя после смерти
С вобловым цветком в петлице, в корсаже. Что ж,
Хотеть не вредно. Велоклубу верьте,
Он объяснит процесс дубления кож.
С кожей дублёной не страшны пассаты,
Сквозняки, метели, и манна, и град,
С кожей дублёной вы мечтами богаты,
Как будто из СПб. приехали в Ленинград.
Где те же химеры и химеры не те же,
Где можно за рюмку научный пузырь купить.
Мы ныряем в химеры всё реже и реже,
Всё тоньше прошлого с будущим нить.
Мы ничем не владеем, ничто не владеет нами,
Надвое рассечём свечу - останется два огня.
По морю, песку и небу цокает велоконями -
Помню, был здесь когда-то, и вот уже нет меня.
Но чувствуем - в клубе время искристо -
В гробах вместо покойников бутыли «Абрау Дюрсо».
...Много ли километров могут велосипедисты
Грусти о прежней правде накручивать на колесо?
8.*
Здесь в Низино высокие строенья.
А церковка горбуньей на краю
Всё вспоминает свадебной пенье
И юность колокольную свою.
А с колокольни «шмайсер» сеял пули...
Брал атеист её «на карандаш»...
От церкви к лесу нервы протянулись
И древнерусский скрючили пейзаж.
И кажется, случись её паденье,
Сломается луч Солнца спящих лет,
И разорвётся древних певчих пенье,
И не родится в Низино поэт...
* Из старых тетрадей
9. Медвежий Стан *
Медвежий Стан багряным стал,
Как мехом листьями покрыт он.
Мех сказочной росой сверкал,
Я шёл в росе с теодолитом.
Свет домиков печален был,
В нём листья падали всё реже,
И только ветер доносил
С времён далёких рев медвежий.
Ворчи, старик Медвежий Стан,
Сравняет стройка лес, кустарник,
А имя сказочным местам
Легко придумает ударник.
Медвежий Стан, идёт война,
Печалью дышет эта повесть -
Стреляют в наши имена,
А убивают нашу совесть!
* «Из старых тетрадей». Это стихотворение с М.95. «Натальиным Лесом»
и И.377 «Заячьим Ремизом» образует «Стансы об именах»
10. Заячий Ремиз *
Смотрю в трубу теодолита -
Перевернулись верх и низ,
Но от топографа не скрыто,
Что помнит Заячий Ремиз:
Вон там, где вешка, с елью рядом
Весёлых призраков вертёж -
Пестрят охотничьи наряды
Екатерининских вельмож.
Как жаль - не начертить на карте
Лай гончих, выкрики «Ату!»
И оборванца, что в азарте
Глядит на эту красоту.
Умчались зайцы и собаки,
И клён багрянцем лес обжёг.
Он как боец трубит «К атаке!»
В спасённый из дворца рожок.
А звук рожка не затерялся -
В имперской осени повис,
На карту дум лесных вписался
С французским отзвуком - Ремиз...
* Из старых тетрадей. Ремиз (фр.) - место, кустарник, где укрывается дичь
11. Четвёртый Рим
Красный Рим родили из моркови,
Выбили неримлянам глаза.
Девушки в косынках цвета крови
Голосуют: за, за, за, за, за...
Глядя, как взойдя на сотый трактор,
Цезарь поедает колбасу,
Будущий советский гладиатор
Ковыряет пальчиком в носу.
Чудится в кровати кто-то третий -
Муж с женой боятся говорить,
Выкурят по пятой сигарете
И друг друга будут хоронить.
На коленях молят, чтобы туже
Парки натянули злую нить...
В наших жилах пляшет звёздный ужас!
Как его в любви нам растворить?
12.
В морозных травах прошла моя ссылка,
Но гласу морозных богов не внемлю,
Спрячу стихи в больную бутылку,
Зарою бутылку в весеннюю землю.
Усну,.. из писем бумажный кораблик
Снова сброшу с моста Ватерлоо.
У Тюссо в ножнах шепчутся сабли,
В Тауэре шпорой звякает слово...
Ты нарисуй мне английские брови,
Квакера зубы (пусть ими поранюсь),
Но с карманами, полными крови
Я и в России русским останусь…
13. Сиделки
Вспыхнут во сне ресницы,
Боль отряхая на вас –
Ценительница-птицы
Армейских и штатских фраз.
Награждённые Красным Георгием
За чайно-лимонные оргии,
Задумчивые сражения,
Победы и поражения.
Вновь с крыльями и рогами
Склеенными, ампутированными
Мы двигаемся ногами
Ординарными, дипломированными.
Спасибо, тихие птицы,
У вас пернатые лица,
Птицы больничной державы
С возрастом Окуджавы…
14. Персонаж Серебряного Века
Теперь лихие времена…
А я царил на биллиарде
И был апостолом вина
На троттуаре и мансарде.
Я воспевал двуликих дам
Скорей печально, чем азартно,
Любил цыганский тарарам,
А cin;ma тысячекратно.
Хоть не конфектный монструс, нет,
Но и конфектности не чуждый,
Рой жизней в вычурный сонет
Я приглашал, придя со службы.
Теперь страна моя в огне,
А мертвецы проходят мимо…
А мы остались в странном сне,
Где миром правит Пантомима!
15. Раздвоение
(Альтерэгофутуризм)
Он в паутине преступлений
И в перьях подвигов хорош,
А я кретин (точнее, гений)
Ношу ольховый макинтош.
Он может долларом дарить
И дать сигару докурить,
Я – горсть дремучую метафор
Прозрачнее афинских амфор.
Он по-французски говорит
Как перекусывает гвоздья,
А я предпочитаю гроздья,
Их смысл в стекляночках горит.
Свою любовницу он любит,
А я чужую. Глянь в окно! –
Мы рубим сук, но кто разрубит,
То, что разрублено давно?
16. Персонаж Серебряного Века (2)
Он на масонских сборищах ел,
В буддийских дацанах... (забыл),
На собраниях оккультистов храпел,
На кораблях хлыстов курил,
На афинских вечерах острил,
На скопческих раденьях читал,
У розенкрейцеров он монстрил,
А домой придя, хохотал...
17. Императрица Лизавет-с
Из статуй чудокорабельных
Сверхновый слышится завет:
- Увидь-ка братцев запредельных,
Всех тех, которых нынче нет!:
Горели кобрами мундиры,
И каждый с Богом был на «Ты»,
Плясали цитрусные лиры
И маскарадные коты.
Ведь чтоб с тоски не удавиться
Во цвете лилий средних лет-с,
Изволит петь и веселиться
Императрица Лизавет-с!
18. Барон Унгерн
А кругом двойной морали спираль:
Сирокко да борей, муссон да мистраль...
Бродит барон Унгерн - повелитель пустынь,
В шёпоте верблюдиц он слышит: «Остынь.»
Этому слову семьсот вёрст пути,
Что же нам его в облаках не найти?
Мы выдохнули дьявола весёлого внутри,
Вдохнули бога грусти, вот он, смотри!
Унгерн всё вдохнул, что накопила толпа,
От огня её слёз до снежного столпа,
В голове его алое алоэ поёт,
А в сердце йод морской, ультрасиний йод.
Увядает эдельвейсами его альпеншток,
Самозапрыгывающий пляшет мешок,
Расцветает лавандами его ледоруб:
Сфинксы новой Родины описывают круг...
19.
Гуманоиды гадали на квазипузыре,
Кого-то Венера купала в своём молоке,
С Беловежскою таблицей на заре
Без головы ты шёл налегке...
20. Шар Хлебникова
(Перформенс)
Это быль или небыль? Здесь что-то не так.
Здесь перформенс. Точней, кавардак.
В снежный шар этот – прыг кенгуру, сбросив страх,
И заплачет: - Я вся во грехах!
С ней фокстрот (с превратившейся в женщину) прост,
Не задеть бы невидимый хвост.
Снег фокстротчиков всех - тут и слёзы и смех,
Только хватит ли снега на всех?
Велимир вьюжный шар этот Русью назвал
И его председателем стал.
Обвинён ты морозом и им же прощён,
Безморозным лишь вход воспрещён...
21. Разговор с товарищем Хармсом
об «Акмеобериусимсюрметизме»
Застрекотал могильный зуммер,
Меня ли зуммеру пронять?
- А Хармс сегодня вправду умер!
- Ушам не верю. Как? Опять?!
Хармс выдыхает с дымом слово,
Вдыхает, буковки кроша...
Покинув пиджачок суровый
В галошах грустно спит душа...
Он съест - как бомбу похоронит,
А выпьет - шляпу воскресит,
Булыжник с места пальцем стронет,
Как будто тот - метеорит!
И вновь в тюремной клоунаде
Морозом бьёт в колокола...
- Но разрешите, Бога ради,
Товарищ Хармс, мои дела! -
Уча безрогого бодаться,
Уча безногого хромать,
Мне не под силу разобраться,
Под чьим мне флагом... выпивать?
Ушами рву науки листья,
Поскольку - метареалист,
Обериут и символист я,
Сюрреалист и акмеист...
- Стихов, фасет, тотемов мясо,
Звездопоклонник-звездослов,
Жуёшь ты, Николаев, классно!
И я скажу «без дураков»:
- Смелей иди державным шагом
Под пятифлагом пиво пить,
Ведь под одним поэту флагом
Сегодня скучненько ходить!
И вновь щёлк-щёлк могильный зуммер.
Но Хармса ль зуммером пронять? -
Мол, Николаев вправду умер!
А Хармс не верит: - Как? Опять?!
22.
Хрящевато мозолистое вещество,
Память внешняя то существо.
Память внутренняя мозговита, проста,
Как бабахнет - считайте до ста!
А бывает, что память лишь твёрдый нарост,
Сухожилием проткнут, непрост,
С головёнку младенца бывает она
И звенит, как от молний струна.
Восстановит нам красную медь купорос
В алхимический ряд как матрос.
Это - красная память. А белая - снег,
И во льдине крестом человек...
23. Блеф против телепатов
Тогда в пожарные портянки
Я джокер прятал вотрубях,
Когда мой блеф везли на санках,
В огонь проверки на бубях…
24. Дедушка Аким**
Говорил болезный дедушка Аким:
«Надо быть железным али никаким,
Нужно выгнуть спину, как умеет рысь,
Нужно зубы в глину атомную вгрызть.
В варежке синица, в рукаве звезда,
Нужно зацепиться сном за провода...»
Смыслами здесь веют кочки, мох, лишай.
Он им больше верит, чем своим ушам,
Сторожит как песню шорох, чепуху
(Это интересней, чем толочь труху).
Если забалует на болоте пень,
Если затанцует оборотня тень -
Наш дедуня вскинет верный ППШ,
Кой-кого покинет чёрная душа.
Есть ещё, кто ночью сторожит леса.
Убедясь воочью, встань дозором сам!
** Из цикла «Звёздное лицо Победы».
25. Невидимые перелёты
Полёт в сраженьи разговора -
Спецназный шестикрылый чай...
Лото полуночного спора -
Летая, плачешь, хохоча.
Плезиозавром бы мне выжить
В бочонках, словно в зёрнах ржи.
Летел мой крик сквозь пули ниже,
А вверх мелькали этажи…
Нас учат рыла пулемётов
Летать сквозь цыфирки лото.
Мир полон наших перелётов,
Хоть нам не ведомо про то!
Владимиру Глушкову
26. Морской Сталинград **
Каждый выбирает что-то одно,
Когда сны ложатся на морское дно.
Если выйдет экипаж через чёрный отсек,
На борту останется один человек.
Свои ноги он истёр по воде до дыр
(Но бесплатен только в мышеловке сыр).
Он за каждый сухарь заплатил муравьём,
Вряд ли кто-то даже ложь понимает о нём.
Он ходил по воде как бомбейский муссон,
Он менял сто бубей на трефовый кессон,
Так он связывал ветра, как Эол паруса,
Тишина Атлантиды текла по усам.
Он молился так: - Ну и пусть, ну и пусть...
Он сказал, что сильнее грусти лишь грусть.
Колдуны молились задом наперёд,
Чтобы только его слов не понял народ
О том, что, мол, забудете врубить тормоза -
В семейных альбомах изменятся глаза,
В сто узлов помчитесь наоборот -
Оллиггарх*** оллиггарха в катафалке везёт!
Он шептал: - Пред власовцами все ли равны,
Если власовцы плывут с другой стороны?
Туда, где все моря упирается в ад,
Там, где начинается второй Сталинград...
** Из цикла «Звёздное лицо Победы».
*** Оллиггарх - транскосмический сатаноморф.
27. Соглядатаю
За мной ты тайно наблюдаешь,
Чтоб лучшим я из лучших стал,
В мою берлогу погружаешь
Свой виртуальный арсенал.
А я ценю своё берлогу,
Лежачий камень здесь в пути,
Здесь фитокомпас снам, ей-богу,
Поможет к звёздам прорасти.
Исправь чуть кстати иль некстати
Мою берлогу, то есть лень, -
Поставлю я тебе, приятель,
Руль в профиль, румпель набекрень!
28. Мимикрия
Змеям империи – звёздная сеть,
А игуанам – музей-варьете.
Вот бы в конфетный монокль посмотреть
Чешуекрылое их декольте!
Можно увидеть там попросту срам,
Можно великие цели узреть,
Но, коль посмотришь в бинокль далай-лам,
Можешь, дружок, обнаружить там смерть.
Там в антикварных глазах мебелей,
Купленных на миллионных костях,
Жизнь крылопёроморских кобелей,
Где джокер дома. Ты джокер в гостях.
Ты подойди к нему и подмигни:
- Кто, мол, с хвостом? Ну а кто без хвоста?
И намекни: - В мимикрии огни,
Значит и мы не с пустого листа?
29.
Новой ложью меня не лечи,
Лучше в пять углов закричи,
Лучше в пять углов промолчи,
В каждой угол ставь по свечи.
Ты ведь шла со мною туда,
В мыслях куда не шли никогда.
Там цветных костей монпасье,
Их не сжечь, как сжигают досье.
Вновь вернулись те времена,
Но подрезаны уж стремена.
А на память – с дыркой пятак,
Герб души моей. Гнут-то как!..
30.
Прикуривая от шнурков ботинок
И высекая мысли из камней,
Репатриант, олигофрен и инок
Торопят антарктических коней.
На них, на солнцеглазых я молюсь,
Орлодвуглава чтя, и серп и молот.
Не даст соврать мне свадебный молллюск,
И лирохвост, и венценосный голубь!
31. Чужая планета
А помнишь, химеры к нам лезли в окно?
В узорах обоев плясало кино?
Священнее всех было слово «налей!»,
Но жили тогда на планете своей.
Траву обвивала как рыба душа,
Ходили, ты помнишь, тогда на ушах,
Бессмысленно жили, как жук в пиджачке,
И были у кое-кого на крючке.
Но было своё - и сосна, и пчела,
Пчела к непонятным богиням вела,
Звенела смолою спиртовой сосна,
Что в мире дороже всех истин - весна.
Как будто бы не было тыщи плетей
И радужных снов в лабиринтах смертей,
Как встарь наши споры не будут лихи -
Чужая планета! Чужие стихи!
32. Постановка вопроса
«Вместо икон мы портреты несём
Нам неизвестных людей -
Как же мы к полной свободе придём?» -
Нас вопрошал прохиндей.
Он пучеглазый (но не осётр),
От «Жиру - Жир!» изнемог...
- Трижды свободен отрёкшийся Пётр,
И несвободен лишь Бог!..
33. И что же?
Времён гостомысловых вельможи -
Сирин в ножнах, Алконост в ножнах.
Екатерининские вельможи -
Службу несут на царицином ложе.
Краснознамённые вельможи -
С пятиконечной бритвой берложьей.
А вот новорусские вельможи -
Вместо мозгов доллар в череп вложен.
Но подрастают иные вельможи -
В чёртовой коже и с божией рожей.
Произрастут и другие вельможи,
И что же?...
;
II. Из 100 стихоиллюстраций
к акварельной компьютерной игре
«НЕКТО»
34. Маска игры
Стихоиллюстрация №7
Сегодня покойник, а завтра полковник,
(Не свиным же рылом нюхать лимон?)
Сядь с ноутбуком ты на подоконник,
Сверь с заоконным компьютерный звон.
Компьютерная игра «Есенин Серёга»,
«Имажинисты», уровень 5...
Куда же ведёт нас азарта дорога?
Пусть в пасть к таракану, продолжаем играть.
Уровень 3, «Снежная Маска»,
Компьютерная игра «Господь Блок».
Друг друга продали мы словно Аляску!
Друг друга купили за снега клок...
Да, здесь такие слова замерзают -
Размораживать их года и года!
Маска игры права не бывает,
Но она и не ошибается никогда.
35. Сонник яви
Стихоиллюстрация №14
Там из виноградного корня морем
Выточена странная наша любовь,
Там мы так наши волны устроим,
Чтоб в жилах дымилась винная кровь.
Чтоб без макияжа ночного
Ты не осталась голой совсем,
Надел на тебя два мерцающих слова:
Веселья тотем и печали тотем.
Тотемов нежная тайна мила мне,
Словно медаль за спасение мотыльков,
Как в трюме буквоцентавросов камни,
Как цифроцефитосный цокот веков.
И когда я не в силах написать про зонтик,
А не то что про вечную жизнь,
Я дешифрирую память как сонник –
И винная кровь по жилам бежит…
36. Без границ
Стихоиллюстрация №29
Дама червей обмирает дважды
В корсете из собственных костей:
Фуфырой от голода, фефёлой от жажды,
И той, и другой от брачных вестей.
А легки ли, девушка, твои встречи?
Пуговицу пришиваешь - память пришьёшь.
Зеркало. Свечи. Солдат. «Добрый вечер!»
Красавица, не его ли ты ждёшь?
Что за фря? Что за червонная краля?
Солдат и в бинокль не видал таких птиц -
Его застрахованное сердце украли,
Стал солдат женихом без границ.
Под венцом платок уронет невеста,
Жених поднимет – и как бы умрёт.
Всем при венчаньи хватает места -
И тем, кто уходит, и тем, кто придёт...
37. Афоризмы ангелов
Стихоиллюстрация №33
На обоях раскрылись грязные пятна
Пантомимической карты страны,
Называемой нищетой. И внятно
На ней ангелов афоризмы видны:
«Равносильно игре в русскую рулетку
Поедание новобрачными рыбы гнилой,
Ведь зубы от скупости смерзаются едко,
От доброго яда плачут смолой»;
«Кто-то призывает молиться «малинам»,
Кто-то фекальный оборудует ГОСТ.
Общий язык. Как его найти нам?
Не проще ли найти общий хвост?»;
«Здесь, где сексуальных революций обломки,
Убогая нищему последний пятак
Отдала, собрала свои котомки,
А от богатого ушла и так».
38. На коне пожарном
Стихоиллюстрация №42
Весёлый брандмейстер на коне пожарном
Нам раздавал договоры в огне.
А они написаны кровью антикварной
На коже висельника при полной луне.
Зяблым лицам снег подсыпал он,
Мёрзлым рожам да в глаза метель.
За нас в небесах провиант получал он.
С каких пор? - никто не помнит теперь.
Помнят - обносили научный череп
От вора воры вокруг двора,
Но настоящий вор перепрыгнет через
Круг полнолуния даже с утра -
Чтоб всем четверым стало уютно:
Антиквару, висельнику, каптенармусу, палачу.
Весёлый брандмейстер на коне скачет лютом,
А я за договор хохотом плачу!
39. Три слова
Стихоиллюстрация №58
Орхидейно-тигроидно-огненный леший,
Не страшна твоя снежновороняя грусть.
Петушьим гребнем головы не расчешешь,
Но на погосте живу, бузине молюсь.
Давно уж умерли старые пророки,
А новые правды не говорят.
Застыли в стаканах старые строки,
А новые - в разбитых бутылях горят.
Лишь от Авантюрина с Антрацитом можно
Узнать про загробные смех и жуть.
Узнаешь, но два меча в одних ножнах,
Хоть ты тресни... Однако, живут.
Леший, мне, кто был на том свете,
Три слова запрещено говорить.
Но неизвестно какие, а ветер
Несёт их легко, как паучью нить!
40. Сюрреалистическая оборона
Стихоиллюстрация №65
Свистками для отпугивания гнуса
Сгущаем консервное время в ночи,
Словно тунгусский метеорит тунгусам
Раздаём от звёздных мифов ключи.
Свиноморды к пожару показывать станем,
Архиморды - к богатству, квазиморды - sos!
А при морозе плешивых помянем -
На двенадцатой плеши лопнет мороз.
Ведь нужно обладать телом полубога,
Чтобы выдержать булыжника идеал,
Чтоб рукоятку кассового аппарата строго
Пальцы держали, как шкипер штурвал.
Чтоб в конверте с сургучной короной,
Кричали три дьявольски зелёных пера:
«Займёмся сюрреалистической обороной -
Раскроем парашюты, зонты, веера!»
41. Ответ архангела-профессора
Стихоиллюстрация №72
Мир, ржавый обруч от сгнившей бочки,
Держится на трёх святых волосках.
Религиозны такие цветочки,
А ягодки - снегом полёта в висках:
Крыльев шелестят мириадов мириады
Папоротников, толокнянок, гвоздик, васильков;
Мигают фасетами травок армады
Шелкопрядов, древоточцев и мотыльков.
По отпечаткам их в радужном в небе
Угадываем, куда полетит стрекоза,
По отпечаткам зубов во хлебе
Узнаём, что архангел-профессор сказал.
Клинопись зубов на корочке хлеба.
- Скажите, профессор, ел враг или друг?
- Рыбицам - море, птицыцам - небо,
А человеку Отчизна - Вселенский круг...
42. Русский смех
Стихоиллюстрация №87
Святые угодники угодливы на пьяниц,
Что ни день, то праздник у нас.
А если и кажется - горек наш танец,
То горек не танец, а жизни джаз.
В нём львица-джокерка за погоном правым
Аккордами гуслей острит мечи,
Дельфинья джокерка (за левым) для славы
Хранит смех воска в тайне свечи.
В нём серьёзней ловушки для ара и эму
На кондоров и тапиров смехосачок,
И догма сжигает как пламя поэму,
Коэффициента мимики страшен щелчок.
А смех у ворот стоит лет тридцать,
Но своё возьмёт, как не крути.
Давайте же Русскому Смеху молиться,
Поможем ему на трон взойти!
43. Некто
Стихоиллюстрация №99
Северные люди всё менее понятны,
Хоть звёзды освещает их ночью и днём.
Каждый - солнце, на каждом - пятна,
Секретное время и в ней и в нём.
Какие мысли за их странными лбами?
Что мониторно их видят глаза?
Пастушьи, скоморошьи бубенцы, хотя бы,
Да и монашьи. Так что ль сказать?
Отрубленные смерти с плеч их катились,
Ведь новый Некто шёл не напролом,
Мечу молчания двуостро молились,
Чтоб северный Некто согрел их крылом.
Некто, ты кто? Твоё сердце не знает?
Узнало? Так снова свой путь выбирай!
Ворона убили, а воронёнок летает,
Вольному - воля, спасённому - рай...
;
III. ИВАНО-КУПАЛЬСКИЕ МАСТИ
44. Ивано-Купальские масти
Таких мастей на картах больше нету,
А я их повидал по белу свету,
А я бросал их к Солнцу как монету
Превыше права собственного вето.
Я вспомнил, как играл на фортепьяно
Мастями этими в узлах бурьяна:
В переплетеньях клавишь-пальцев пьяных
Взрасли цветки Надежды и Иваны!
Два тайца в прикупе, в вистах три бразильянки,
Чтоб избежать мерзенья после пьянки,
Втирали силу тех мастей в ушанки,
Чтоб перепонные гудели барабанки!
45. Славянофильский космос
(Неокрестьянская поэзия)
И я был крестьянином, не помню когда,
По бычачьему надев китоврасов венок,
Но завились по-лешачьему годами рога,
Ведь невеста ушла на буржуинстров манок.
Свистели буржуинстры пипифаксный сонет
Засвистывали ей в ухо копрафажные сны.
Я из песен узнал это, а не из газет,
Ведь у песен деревенских глазища ясны.
Не дадим топить музыкой топки планет -
Песни помнят в избах жизнь лучших времён.
Буржуинстр, обслюни сей мыслишкой лорнет,
Пялясь в космос древесный деревенских знамён!
46. Славянофильский космос - 2
Космонавты снимут рваные шляпы,
Загрустят, загрустят, поникнут усами.
Тишина такая, словно Шаляпин
Затих, встряхнув сереброволосами.
Ржавленные крылья, да пауков страхи...
Просить милостыню космонавтам не стыдно,
Медные крестики в штопаных рубахах,
Вот что осталось от судьбы завидной:
От судьбы весёлой - в чай крошить звёзды,
Щёлкать индексы полёта как бриллианты...
В рваных шляпах камни, воля да воздух,
Крепко крестят космос бывшие атланты.
47. Славянофильский космос – 3
Вздрогнем-ка, профессор! Жизнь у нас проста:
Кто приносит в жертву дракона, кто хоря,
Над избами фонарики с тайнами горят,
За околицой летает воинство Христа.
Глянь-ка в тайну формулой – тайны и нет,
Увидишь тёлок-вобл да зверское житьё,
Увидишь эксгумированный сельский сонет,
Да солдатиков карамельных посмертное литьё.
Залепляет жаркий снег истины цепей
(Чем более в цепях, тем мускулистей ль ты?)
Гуманоиды аскетичны. В волосах репей.
Разбивают молотками на цепях винты.
Вытрут пот и отдохнут, слушают метель,
(От метели становишься как стаерос).
Чтобы прекратить всю эту канитель,
Гуманоиды в избушках целуются взасос!
48. Славянские карты - 2
Мир - анекдот, который Бог рассказал себе же,
Мы рассказали друг другу славянские карты:
На них кого только нет в звёздной одежде,
На них наши старты и наши фальстарты:
На игральных картах святые и монстры,
На космических картах монстры и святые.
А когда разом запоют телефонстры,
Мы и затанцуем, как собаки гнедые.
У нас для полёта царскосельские тени
(Как тайфун для перса, самум для араба).
Первый колокол - и мы в индийских растеньях,
Второй - и у каждого взгляд бессараба...
Наши жизни сёстры, и наши смерти сёстры.
У фальстартов рвут зубы, чтоб не укусили,
Чтоб петербургские зеленьогнеростры
В новый зеленьогнь славянский нас пригласили!
49.
Мы шепнём борзописцам не шорохом –
Новгородской бесшумной стрелой:
«Борзописцы, вы пишите порохом,
Ну, а мы реактивной смолой!»
50. Жители витрин
1.
Лягушевна ночей, фотошопных очей,
Интернетная кожа-хвоя,
На болотном полу, в паутинном углу
Воскресает тужурка твоя...
2.
Лягушен-манекен, что ты хочешь взамен
За свою манекеншу-жену?
Есть комплект мокасин, есть бензин-керосин,
Кость волхва, чтоб шугать Сатану.
Ты уж стар, ты уж сед, хочешь велосипед
Дам взамен я тебе, черепень?
Что притух? Отвечай. Будешь мчать как Чапай
Хоть в Гонконг, хоть в Даккар, хоть в Пномпень!
Кот бойцовый в лото выигран мной, и про то
Я тебе, лягушен, так скажу:
- Цап – и бр’аво-браво’, цап – и нет кой-кого,
Лишь ботинки несут на баржу!..
51.
Неподвижные как астероиды
Их глаза. В бородёнках репей.
Их мелодии как синусоиды -
Легкокрылые и без цепей.
В антологии даймонов сумерки,
В антологии ангелов снег...
А волхвы-скоморохи не умерли,
Наизусть их читаем во сне!
52. Балтийская поэзия **
(Со скандинавского).
Домики сельские рвёт наизнанку
Сосен смолистая лесть.
Быстро заваривай каррабарранку,
В чашку с когтями залезь!
Когти медведя короче кинжалов,
Ум в десять молний длинней.
(...Шалое пламя охоты бежало
В филинах рысьих. А с ней
Буря магнитная тайной покроет
Феррум владельцев зубных...)
Северный ветер нам дарит героев -
Скальдов как волны седых!
** Это стихи С.Николаева
53. Гелиотроп
Гелиотроп - лучезарный магнит,
Пружинки ужимок, колёса гримас,
В снегу не тонет, в вине не горит,
Крестом Георгия зачарованный Ас.
Он пляшет, словно кленовый листок,
Вкрученный в смерть винтом, -
В голове Ганибала Солнце-нон-стоп,
Мануфактурный фантом.
Трансатлантический авиадым
Ест альбатросной жаркой ноздрёй
И звук шестой завершает седьмым,
Точней, Кислородной Ярой Звездой!
54. Курительная думка
о шамане
Если шаману опасность грозит -
Шаман не выходит из дома,
Он вокруг камелька егозит
Согласно закону Ома.
(Жизнь возле моря стала хужей:
В сани вместо оленей
Нерп запрягают, тюленей, моржей
И для камланий, и пений).
Был он азартен, трубочный зверь,
Стал ледяным, даже слишком.
Сам он себе непонятен теперь,
Как отставной джокеришка...
55.
Я думку думал - с чего бы начать.
Уловки мои рассыпались в дым.
Я боялся лишнее слово сказать,
А оно скользкое как налим.
Оно краснее десятки бубей
И двух понюшек тайваньского мха,
Оно как небо, оно голубей
М.Ф.Кшесинской в голубых мехах.
В огонь я его бросал тыщи лет,
Да только огонь всё равно горит,
Горит вода и мешки монет,
А слово выскользнуть норовит...
56.**
(С китайского)
Невидимы степные изваянья,
Немы богини счастья Хи и Хо...
Ты западен мой друг, и чепухой
Нафарширована башка твоя варанья.
А здесь морщинки-ящерки не вянут,
А мумии ухмылка так суха -
Хоть рогом бей, а хоть хвостом махай -
Суха и радостна, как сто юаней!
** Это стихи С.Николаева
57.**
(С китайского)
Цянь Линпин и Ни Цзюнфан
Жили в комнате №888,
Жили, завёрнутые в целлофан,
Как вдруг наступила стеклянная осень...
** Это стихи С.Николаева
58. Последний космограф
Что ж. Я последний космограф.
Накину сетку от игуан,
Дыхну снегом на иероглиф,
Выплюну челюсть в стакан.
Где поцелуй в кислородных масках?
А где последний эскиз
Великих партий? Где ваши ласки
То вверх головой, то вниз?
Навеки застыли в моих табличках
Кремень, алмаз, чешуя...
О, дайте мне боги, своё обличье!
Но нет вас! Так есть ли я?
Есть в паучьих узорах стаканы
В анабиозной золе...
Ах, как венчально поют игуаны!
Печальней, чем на земле!
59. Последний космограф - 2
Здесь перевёрнуты принципы божьи,
Пусть здесь нет снов, но там,
Где законы смежно-бульдожьи,
Как быть оставшимся нам?
Может быть глиняные таблички
Сменить на седой каучук?
Можно проснуться в новом обличье,
И враг станет сразу друг.
Можно в рецептах цезия, ртути
Живительный «икс» найти,
Но никогда писцам не вернуть уж
Мумий весёлых с пути...
60. Последний космограф – 3
Умов сталактиты, и сталагмиты,
И новые все письмена
Иглами кактусов пыльных покрыты,
А иглы - это война.
Я знаю, ты за львом пирамидным
Осталась в военных снегах...
На всех планетах сердца змеевидны,
Так стоит ли спорить о снах? -
В которых венки из терний весёлых
Как мёбиусов пояса.
Гробницы давно превратились в сёла,
Анубисы вышли в леса.
И смерть давно позолочена смехом,
Как будто тольтек-солнцелов.
Пора бы заштопать жизни-прорехи
Среди потухших миров...
;
IV. Из поэмы
«ВРЕМЯ ЗОРЗОНГОВ И ВРЕМЯ «Z»
61. Ярмарочный звездоплаватель
Он пил жидкий сапфир, он в огонь входил,
И твердел огонь, и его заводил,
Проникал пьяным взором он, хоть не пьян,
В мозги морщинистых юпитериан.
Чтоб юпитериане на вылезли на лёд,
Им подковывал подковы задом наперёд,
Его имя в надписях на гадальных костях,
Он с железным бубном дома в гостях.
Он чиновник, циркулем обманувший судьбу,
Он тень тени зеленокожих слов на дубу,
Он в калошах прибитых к полу ходил,
В «Центре Фуги» мозг центрифужно винтил.
Он девятипуговичный, но не статист,
Ему приказ «пас», а он играет «вист».
Он одновременно семь бывших людей
И семь будущих. Вот он каков, прохиндей!
Он стекает вниз по водосточной трубе,
Он растёт к звёздам по вьюнковой судьбе,
Красною медузой его голова
Расплескалась по миру на красны слова.
Снова видим мы – беркуты вместо погон,
Ну а грифы вместо ботфорт. Это он –
Он шагает в ярмарочном галифе
На звездоплавательное аутодафе.
62. Та, в которой спит
богиня случайности
Северное Ухо. Южное Ухо. Луг.
Не дошёл за семь лун до неё друг,
Но папирус молочных божественных ног
За семь солнц всё же увидеть он смог.
Словно обои, её кожа на лице,
С розовым тиснением, с кошкой на крыльце,
Она таит тайну как троцкист трость,
Как шулер скрывает несчастливую кость.
Ей жезлами жрецов дано не пропасть,
Над дверными петлями ей дана власть,
Её двери из шума кошачьих шагов,
Птичьей слюны и кальмаровых слов.
Сделай ей кладбищенский комплимент,
Она – академический реверанс в момент,
Нимб долькой лимона над нею висит,
Но в ней богиня случайности спит,
Та, что против свадебного ветра идёт,
В заколоченном насмерть фортепиано поёт.
Ты выпить её пилюлю случайности смог –
Третьим прикуривай от спички, дружок!
Хочешь забыть её? Ну что же, изволь:
Вместо короны на голове её боль.
Я везу за море её болезнь. Что ж,
Такой болезнью можно выжигать ложь...
63. Барбонги. Выход из портрета
(С языка Серафини)
Компьютеры крепятся (не забудь)
Ремнями барбонгам на спину и грудь.
Семена лекарственных растений (львы)
Вкладываются в углубление головы.
Нужно с умом смотреть в террариум,
Чтоб излечить от слабоумия ум,
И паркетный барбонг на юго-восток
Указывает пальцем, а палец – свисток.
Насекомоподобен барбонгов лоск,
А мочки ушей оплывают как воск.
Химическим пламенем писан портрет.
Мы вышли. На портрете барбонгов нет.
64. Будтопузый будтоголов
В таблицы логарифмов завёрнут мертвец,
Стражем снов он стал в царстве колец,
Где у вентилятора заворот кишок,
А под каждым глазом со златом мешок.
Там шкатулки с дисками нефритных дней,
На них записаны алгоритмы людей.
Там погремушки из жидкого огня,
Там высшие ярусы, но там нет меня.
Модификации судеб фиксируются в лбах,
А лбы запечатаны в какао-бобах.
Кодекс уголовный потусторонний крут -
Говорят покойники, если не врут.
Кодекс густ от ветра, высушен дождём,
И сверкают спицы ста веков на нём -
В страже снов, убитом лезвием травы
С сыромятной кожей берёз вкруг головы.
А высшая душа его превратилась в смерч,
Низшая душа отправилась в Керчь,
Средняя душа – в Запорожскую Сечь,
А та, которой не было, – покатилась с плеч.
Одна его невеста с косою, вторая с косой,
Он стоит в ботфортах, но сам он босой.
Он начинает душ своих лов,
Он, будтопузый будтоголов...
65. Помяукаем на саблях, горгонг!
Аккордеокардиологично богат
Шинелью, подбитою пламенем, солдат.
Когда аккордеон кардьологнётся в гонг,
Помяукаем на саблях, боец горгонг!
66. Фокусы Коломбины
В воздушных шариках гемоглобин,
Веселит Коломбину всех Коломбин.
Она вспоминает покус «Трио чтецов»,
Где хохот выдували друг другу в лицо.
А воспоминанья Коломбины в полчаса
Оплетает шмокусом мачты-паруса,
Чтобы из сгоревших штурвалов огнебог
Вырезал божество непутёвых дорог.
Цирк нечеловеческих фигур подморгнул,
И сладко стало, словно утюг отрыгнул.
(А у кого остался в мозгах гуталин,
Фокусом спасён Коломбины Коломбин!)
67. Хватит ли слюны на шоргшонгов?
Соло на собачьей фистуле свистят,
Потому что дорог орангутанга прокат.
Однако, ядрёная в фистулах слюна,
Хватит ли слюны на шоргшонгов сполна?
68. Курьёз
Расцветает на морозном окне курьёз –
Жили шутя, а умерли всерьёз.
Ежели к ветру кольцо вкруг Луны –
Поклонись коту в ноги, здесь все равны.
Ежели сходимся - с дураком дурак,
То друг на друга не надивимся никак.
Если у тебя часы спят на стене,
Значит время тикает у меня на спине.
Нам дикообразовки по рюмки б с тоски,
Если б не искусство квасить носки.
Всё это похоже на штрафной батальон,
Где каждому дан со смехом медальон,
Где бутыль со слюною дикобраза пьянит
Грозный портрет клоуна, как магнит,
Где карта мира вспыхнет порохом вдруг,
Бабочкой взлетит в клоунский круг.
Там классиков марксизма-ленинизма пожуй.
Слышишь, цитирует их вкусно буржуй?
Но статуей Командора по хрупким льдам
Государство идёт по твоим следам…
69. Дардонг, бывший велосипедный паук
Что же дардонить - трёхпроцентный йод?
Коль на свадьбу эмбрионов дардонг плывёт?
Дардонг, он был велосипедный паук,
С тремя свистками в носу остался вдруг
Там, где церемония вбивания гвоздя,
Дабы кровь превращалась в камень вождя.
Но в земле, в деревьях, в камнях – полёт,
А что это такое, лишь дардонг поймёт…
Льву Аннинскому
70. Последний завиток модерна
Паутиновые щёки, уши-веера,
Муфтием, раввином ли начата игра?
Брахман, пастор, лама ли начинали игру,
В дилижанс впрягая шестерых кенгуру?
В форме высших иерархов шаманы поют,
Истины как семечки нам преподают.
Восьмицветные брови, двойные зрачки.
В календарной траве их дам каблучки.
Груди дам - туго натянутые тетивы,
Они парились в кенгурдилижансах. Увы!
…Последний модерна горит завиток,
Народы – мысли Бога. Прячь Бога в коробок!
71. Боярышни и сатурнянки
Рождённые ночью из бабочек яиц
Синекожие боярышни не знают своих лиц.
Каждая ищет рабыню на морском дне
С её лицом, как со звездою на коне.
В их телах сатурнянок звёзды горят,
Словно бы медузы в 2000 карат,
Чтоб каждая госпожа в 2000 крат сильней
Становились рабою рабыни своей!..
72. Блюститель кроконг
Историограф, мимограф, профан,
Блюститель морозного круга вам дан.
Скован скорбью железа, тяжестью огня,
Птиц в паутинный сейсмограф маня.
А в железных пятках магнитный огонь.
Кроконгом свернулся блюститель как конь.
Но в птицах, соединивших крылья навек,
Виден не кроконгус, но человек!
73. Время «Z»
Хранится в шкатулках времени страсть,
Как переданный по наследству карась.
Шкатулка – беременное существо,
Величиной с добермана её естество.
В ней внутреннее время – твёрдое как жуть,
В ней внешнее время – подвижное как ртуть.
В ней пахнет гауптвахтой, где нет ни шиша,
Время «Z», настоянное на медных грошах.
74. Священный узел зорзонгов
Для бесшумного отстёгивания гримас
Узел священный. Свистни в него раз –
И полуобнажённо леди ку-ку
Изобразят зорзонгшу по твоему свистку.
Часовым механизмом кусает муравьед,
Но священного узла в механизме нет.
И муравьед (на пол-ставки дрессировщик теней)
Дрессирует зорзонгшу. Мол, узел в ней.
Диффузный зоб. Галлюциногенный штурвал.
Узел я в церковь зорзонгов сдал.
Там пляшут судьбы ярче, чем в метро,
Там не эпилептичен молебен ветров.
75. Изменение чисел в Книге Судеб
Числа в Книге Судеб поменял физиогном,
Числа непонятны, эдак все умрём.
Жизни наши он скривил как русла рек,
Кто был человеком, теперь нечеловек.
Я конский бег, умноженный на журавлиный крик,
На цветы бессмертника, кармический лик.
Зачав через улыбку и взаимный смех,
Ты в лотосе родилась. В нём умереть не грех.
Но от стрел со шпорищами петухов,
Шипицев скатов и физиогнома грехов
Защитит одежда из стихов моих –
Из водорослей солнца эдаких-таких!
;
V. ШАРАБАН МОИХ СУДЕБ
76. Е, И, M, N, Э, Я, H, V
Милые обманщицы говорят: - Е, И,
Льстивые шарманщицы говорят: - И, Е.
Счастье паутинное по ветру лови,
От вдовца повесточку передай вдове.
Жадные суккубы нам говорят: - M, N,
Жабные инкубы вам говорят: - N, M.
Нас в узлы завязывают гордиевых вен,
ДОСААФ бинтуют так, как ВЛКСМ.
Хвойные прелестницы говорят: - Э, Я,
Знойные чудесницы говорят: - Я, Э.
Я достану из камзола песню соловья,
В оперенье ястреба вам она внове.
Морроны медальные говорят: - H, V,
Орроны педальные говорят: - V, H.
Если заклинания чётки в голове,
Значит, что в порядке твой рунный патронташ!
77. Всеобщее веселье
Львы мрут как будто брызги водопада,
Идея львиности как радуга над ними
Весёлой радугой танцующего сада.
На радуге всех львов святое имя.
Мавр королевский рострой приспособлен,
Он очень грустен в солнечных перчатках.
Как тормоз Вестингауза он сгорблен,
Но нет на нём кровавых отпечатков.
Стофунтен мексиканец плоскостопый,
Вольфрамом накалились его зубы,
Из ног его растут гелиотропы,
Он в орденах как десять Кожедубов.
Умерь дракона скорость до улитки,
Но молнии в глазах пускай змеятся.
Львы, мавр и мексиканец, друг мой прыткий,
Они есть ты. Так пусть все веселятся!
78.
Его лицо шипящей ярой лавой
Стекало мне в раскрытые ладони.
Я видел масть его в ладони правой,
В ладони левой выли его кони.
Оно красней, чем ноздри пеликана,
На камбалы скелет оно похоже.
На горный кряж. На челюсть для стакана.
И на меня. Помилуй меня боже!
79. Параллельный мир - VI
Вот человечек ледяной
Измучен шахматной игрой,
Он и фигура, и игрок,
Себе партнёр, себе и Бог.
Ты принеси ему огонь.
В ведре. И человечка тронь.
Огонь поёт. Одна беда -
Второго не сыскать ведра!
80. Пуговицы
Нас хоронят в жестяных коробках,
Мы герои пластмассовых снов.
Сон пластмассовый – самый короткий,
Потрясает основы основ.
Мир огромен, а нам не проснуться,
Мир жакетов, рубах, пиджаков,
В нём летят центаврянские блюдца
На призыв паровозных гудков.
Мы в чугунном поту, словно тумбы,
Словно статуи в Летнем Саду.
Наших бабушек зубы Колумба
Разгрызали в предсмертном бреду...
81. Параллельный мир – IХ
Дети сделали пулемёт
Из скелета лихого его.
Он пулемётом в подвале живёт.
Ну, жизнь пошла ничего…
82. Самовоскрешение
Крабица дерева тушью по лбу
С уездным начальником спит,
Северный ветер молчит на дубу,
Сирин в час шторма ворчит.
Он в отоплении был акробат,
Центральном и паровом,
Круглогодичным был жаром богат,
Его уважал управдом.
Был он фантом, но схватил револьвер
И сам себя воскресил,
Прыг в сундучок в 40 000 ампер:
- Дайте перо и чернил!
83. Хронотаблицы
Сапогами под столом скрипим - азбуку повторяем,
Нет, скорее сердимся на босых хозяев,
Муравьями в волосах фото монашек знаем
В минуты ухаживанья их самураев.
Судьбу кроманьонца в узлочерепе ипподрома
Напоминаем. Но боги теперь изменились.
В манускриптах они - цветы из дурдома
VIII-го века. Когда вы родились.
Как шахматный конь носом по морде
Прыгаем, как уши на скамье школьной.
У нас вместо глаз дымные львы. И вроде
Мы - часть огромной команды футбольной.
Страх притягивает то, от чего страшно,
Но наша судьба - шкаф разноцветных костюмов.
По очереди выбираем их. Так башню
Выбирает архитектор в геометрическом трюме.
Дикие пчёлы точат жала о кору деревьев,
А мы точим друг о друга наши романы.
Консервируем хронотаблицы. Ржут звери
В чемоданах. Страшно открыть чемоданы...
84.
Слуга бесполезный. Он дал обещанье.
Оно бесполезно. Но он на прощанье
Его бесполезному дал господину.
Огонь лишь полезен. Да конь. Да рябина.
85.
Сидя в привокзальном ресторане,
Где по вилке ползал муравей,
Понял - мы всего лишь марсиане
С золотыми стрелами бровей...
86. Случай с контролёром
А я с автобусным билетиком
Съел гороскоп своей собаки,
Я с детства был приучен к этике,
Но контролёр мне строил «каки»:
- Мол, ваши волосы под мышками
Не суть архангельские крылья,
Вы наградили нас отрыжками,
Мы медным тазом вас накрыли!
Я контролёришку коварного
Спросил: - Орёл? Ребро? Иль решка?
Но тяжелей замка амбарного
Скрипит в зубах его усмешка.
Я в узел контра мягко связывал,
Мол, уважай мою икоту,
Но кукиш сам себе показывал,
И всё мне грустно отчего-то...
87.
Верёвкой дыханье пытаясь поймать,
Жизнь, всю в скорпионных жалах,
Так сдавил, что стал понимать,
Куда моя смерть сбежала.
И пусть процветанье на новой Земле -
Предел вожделений мага -
Сердце мага тлеет в золе,
Но в звёздах горит бумага!
88. Круговерть
После смерти ты родишься рондо
Или пучеглазым менуэтом,
Чтоб колхозной рифмой огородной
Быть воспетым спившимся поэтом.
Только смерти не было и нету,
Есть щелчок - то Бог прищёлкнет пальцем -
Вновь родишься, монстрами отпетый,
Мордопсевдом или медвезайцем.
Медвезайцы любят кушать флоксы,
Фикусы, фисташки, фейерверки,
Ну а мордопсевды-ортодоксы
Любят нюхать смех из табакерки.
Словно нарисованные люди
На груди ясновельможной пани:
Глупые таинственные судьбы
Лепестками плюмкаем в стакане...
89. В парикмахерской
Форс-мажорно фазаны цирюльника
Танцем голову кружат мою.
С похмела я себя богохульника,
Помолясь, не всегда узнаю...
Владимиру Морозову
90.
Мы ещё выживем как сундук в наводненье,
Как яблоневый крест, расцветший на горе,
Где яблоки стихов в осеннем круженье
Колокольного ветра на зимнем дворе.
Звон малиновый, коньячный, топазный...
Пред ним снимаю шляпу, а ветру руку жму.
Какой бы я не был раскольно-карамазный,
Но ветер всегда рад пальтецу моему,
Которое он как на чучеле треплет,
Рассыпая по карманам древний перезвон.
Он шляпу срывает с моей булыжной репы,
Чтоб я скакал за шляпой, брал в небеса разгон!
91. Новогодний подарок
Что ж, в жизни мы разучиваем роль,
Во сне ретепетируем. А дальше?
А дальше в смерть ты поиграть изволь,
В спектакль, в котором нет в помине фальши.
Чихав на это, как-то в Новый Год
Ты в каталоге сабельных ударов
Узрел, что прожил жизнь наоборот,
Но фехтовал с судьбою ты не даром!..
2016 г.
92.
(Психоделический джаз)
В час, когда животные изобретают
Геометрию, астрономию, арифметику,
И золотой капустой обрастают фуражки,
А испарения коньяка из бочек
Становятся долей Костробуньки и Авсеня,
Тогда наступает Великая Имитация
Церемониалов, реверансов и ритуалов,
И в этот час на мозг новорожденного
Как на фотоплёнку
Вселенная откладывает свои отпечатки...
93.
Если ты молод - опрыскай свой фрак
Мыслями мудрых дебилов земли,
Если ты стар, то иди в буерак -
Дров к своему костерку наколи.
Может быть, в нём ты найдёшь медуниц,
Чтобы узреть подноготность свою,
Может быть тысячи выжженных лиц,
Тех, кто навеки остался в строю.
Чтобы пробраться вот в эти слои,
Где затянуть змееголубя жгут,
Ты мне горбушку покрепче соли,
Семьдесят ангелов соль эту ждут.
94. Искусство плыть
на встречный ветер
Искусство плыть на встречный ветер
Негаданно проснётся в нас,
Плыть вопреки всему на свете…
На встречный ветер мой рассказ:
Рассказ
«У смерти выбритые пятки
И индюшачий капюшон,
Со смертью все играют в прятки,
Все, кто рефлексий не лишён.
Мол, гениальна только скрипка,
Пока не попадётся в плен,
Мол, трансцендентною улыбкой
Жабо измерил Гуинплен…
Но в круговерти рунных судеб,
В тьме инвентарных номеров,
Кто паче чаянья убудет,
Тот вновь прибудет будь здоров!»
95. Параллельный мир - II
Есть в лике ледяной Мадонны
Трансантарктический пасьянс,
Когда танцоры Ориона
Танцуют странный контрданс,
Когда в кровавых орхидеях
Блефует лотофажий вьюн,
Я подарю вам три идеи
ЯкутоЧукчЭвенкских Лун:
Они блестят как Афродита,
Как зубы джунглевых корней,
А в них собака и зарыта -
Археоптерикс трёх идей -
Здесь сообщаются сосуды
(Слаб яд кураре, крут нектар) -
Пусть (где-то) властвуют Иуды,
А нам плевать. Мы взяли старт!
96.
Вместо паруса - сети рыбацкие,
Вместо ветра - неведомо что...
А когда-то лишь вохи солдатские
Нас любили в покорных пальто.
Протирая ушами скамеечки,
Мы по жизни прошли кое-как,
Помнит наши предсмертные семечки
Жизнью сытый мясной полумрак.
Но проклятьем отгоним от берега
Корабли. Оживём на ветрах.
Жизни смысл - говорящее дерево,
Шёпот Сирина жив в деревах.
Тихо, словно в бутыли с молитвами,
Мы прошли друг сквозь друга. Теперь
Обменялись мы судьбами-бритвами,
В нас открылась последняя дверь...
97.
(Философская лирика)
Листик осенний дрожит как зверёк,
Несокрушимое правило зная:
Падать на землю в положенный срок,
Как повелела нам тяга земная.
Листик осенний дрожит как гусар,
Утром очнувшийся после пирушки,
Сердцем понявший, что сердцем он стар,
Что жизнь свою проиграл он в игрушки.
Листик осенний, твой сохлый скелет
Я положу меж страниц философских.
Я не философ, я не из таковских,
Тех, кто творцу возвращает билет…
98. Параллельный мир
Пусть афроизумруды корчат рожи,
Пусть афроизумрудки ждут на ложе,
Икар дышал мембранами на коже,
Икар дышал, а мы-то вот не можем.
Но кукла в куклу принесём по счёту
(Пусть куклы смерти вызывают рвоту).
Мир пуст душой ростовщика. Но кто там
Играет наши судьбы как по нотам?
А мы, надев пальто живую кожу,
Ту кожу сняв, лишь беды приумножим.
Но линии бровей изменим. Что же? -
Мы линии судеб изменим тоже!
99.
Взрыв бородавок. Дуэль на воблах.
Букет из скелетиков мойвы.
В ароматических театрах подлых
- Ой, вы! - скажут вам - Ой, вы!
В них смешней, чем охотничьи ружья,
Аквалангист лёд башкой разбивает,
Идолом инфроструктурно мерцает,
Регестрируя космический ужас…
Но на левой манжете языческий нумер,
На правой христианский индекс,
Вот почему я ещё не умер –
Сам себя из небыли вынес...
100. Шарабан новых цирков
Случайный мим и неслучайный гаер
В сгоревшем цирке спорим дотемна:
- Протри бинокль - увидишь, Бог не фраер!
- Разбей бинокль - в двух метрах Сатана!
Потом в полярно-нерпьих капюшонах,
В сверкании арктических идей
Играем в покер для умалишённых –
Для всадников двубортных лошадей.
С Луной сребря подводные надгробья,
С воздушным змеем зря Альдебаран,
Масть королевскую и масть коровью
Впрягаем в новых цирков шарабан...
;
VI. НЕ ВХОДИ ОБРАТНО
В БАЛЛАДУ СЕКВОЙИ!
101. Берёзовый доктор *
Я в роще, где берёзы как живые,
С ведёрком глины встретил паренька.
Лечила им раненья ножевые
Его худая ловкая рука.
Берёзы, улыбаясь кожей белой,
Всем телом ждали глиняный комок.
Но хватит ль жизни на такое дело? -
Ведь всех он, верно, вылечить не мог?
А паренёк серьёзным вовсе не был, -
Он знай себе насвистывал мотив!
В весенних лужах улыбалось небо,
И лужи были - небеса почти!
* Из старых тетрадей
102. Параллельный мир - VIII
Прожилки вкусные сосны
Для наших мастеров ясны,
Сосны весёлые круги
Как заклинанья дороги.
Комод, рояль или штурвал -
Всё Бог деревьев нам отдал,
Забрав себе лишь разум наш
Как инженерный карандаш.
И вот уже на свете том
(Или на этом, но другом)
Привольно разуму гулять,
Лесного Бога наблюдать.
Он люб как прошлогодний снег,
Мы примирились с ним навек,
Ведь в нём быльём произросло
Хвоёй сгоревшее Число...
103. Не входи обратно
в балладу секвойи!
Там, где фурункулы да пупыри,
Где рождается новый СПИД,
Там, где горбункулы да гызыри,
Коала в балладе спит.
Кузнечиков лёгкие думки несёт,
Из смолистого выйдя ствола,
Но если обратно в тот ствол войдёт,
Его перепилит пила.
Позвоночник баллады тресь пополам,
В судороге озверев!
Гиппократова маска секвойи в хлам
Крикнет, сто раз онемев!
104.
В зооэнтомологической тюрьме
Со мной сцепились бесы и святые,
Чечётку бьют их зубы удалые
В козлинострекозиной кутерьме.
Здесь век сижу (не так уж и давно).
Бог мною выстрелил из катапульты,
Чтоб не забыл кандальное вино,
Скандальные языческие культы.
И разгоралась поросячья сласть,
В кругу жабья и диких насекомых
Я видел хоровод людей законных,
И негде было ангелу упасть!..
105. О суде зверей и птиц
над плохим Томом
Том сразу в двадцати местах
Шипеньем нам внушает страх,
Достанет спидоносный шприц
И колет им зверей и птиц.
И в погребке пороховом
Вручил свечу монстрёнку Том.
Монстрёнок не зажёг свечу,
И Тома приволок к грачу.
Сковала Тома цепь синиц,
Дыхание седых куниц,
В слюне питбульих сонных ссор
Когтей гепардьих суд был скор.
...Фламинго в перьях тормозов -
Увозит Тома сей возок.
В огнях кандальных паутин
Лети, возок, как конфетти!
106. Вызов догов
Академично портреты заспорят:
- Надо ль опилки пилить?
Доги навек эту мысль успокоят -
Надо, мол, запах ловить,
И расшифровывать 1001-ый,
Мчась по горячим следам,
И дешифрировать кружево нервов
Тех, кто невидимы нам.
Волхв ли, дружбан берендей берендею
(Учит бесстрельных стрелять)...
В час панихиды ответь прохиндею:
- Догов пора вызывать!
Дмитрию Кириллову
107.
Улиткой закрутилась Иван-Чая судьба,
Со скоростью 111 улиток ползёт,
Не уйти ей от сюрреалистического суда,
От энтомологического - Бог даст, повезёт...
108.
Двоюродные братья - сверкающие лбы,
Словно бы крепкие сонные дубы.
На дне вашей жизни безмозглый осьминог
Стучит по телеграфу чечётку в 8 ног.
Время осьминожное, всего оно точней,
Но мрачней две тысячи потушенных свечей.
Надо солью океана стол полировать,
Чтоб в акульих фонарях братьям не сгорать.
Двоюродных братьев - опал да нефрит
Отрезвят барометры, чьи стрелки - гранит.
Целый вечер может гореть их борода,
Ежели не бросить в неё кубики льда.
Вся-то их религия в стакане со льдом:
С васильком-Василием, с Леонидом-льном.
Легко ли молчать им на чужом языке,
Смерть своих смертей сжимая в кулаке?
109. Медуза**
Я надеваю макинтош дельфиний,
Жилетку с рукавами из моржа.
Я прыгнул в песнь медузы, в лунный иней,
Я холодней влюблённого ужа.
В витиеватости признаний наших
Как и в хитросплетеньях наших ног
С водой забвенья пенистые чаши
И ум океанических дорог.
И вот о чём поведала медуза,
Взрываясь-хохоча, крутясь-искрясь:
Она юней пролива Лаперуза,
Но чтит лишь в штормах приобретших власть.
Медуза словно смех тореадора,
Вот на волне медузы письмена:
«Умнее лишь слюны медузы в море
Подводных граждан мудрая слюна!»
** Цикл: «Кругосвет из Морской Столицы»
110. Подводный театр**
Да, он горбун, однако он не плоский.
О, красота его ужасных линий!
Спрут-режиссёр, весь в рыбицах-присосках,
Стал монархистом Солнца в бездне синей.
Он понял в репетициях рептилий,
В аншлагах молот-рыб, моржей клыкастых
В координатах лотосов и лилий
Глубинной секты и прибрежной касты,
Что под водою тяжко без обмана,
Но от лукавства Солнце лишь спасает.
Неуязвима в мраке урагана
Царь-Солнца мысль, что океан пронзает!
** Цикл: «Кругосвет из Морской Столицы»
111. Параллельный мир – VII**
Мой собеседник раззвездил фактуры
Невидимых бумаги и чернил,
Квадратанулось колесо фортуны,
И осциллограф злобно задымил.
Умы сияли, словно примадонна,
Ввинтившая в бинокль волков зрачки,
Мы шли фарватером Армагеддона,
И кэп надел бесшумные очки
И видел – в звёздах сила не медвежья
(Проявишь плёнку - не видать ни зги).
Так пусть фотографируют созвездья
Новорождённых сильные мозги!
** Цикл: «Кругосвет из Морской Столицы»
112. Параллельный мир - III
Паровоз братовьёв Черепановых
Словно Нецке-Пегасик пыхтит,
Мчится он по очкам черепаховым,
По моноклям фламинго хрустит.
Звёзды скачут в ужиной механике,
Вьётся скучно судьбы канитель,
Но в космической этой ботанике
Есть прозрачная всё ж карусель:
В цирковых преферансах мимических -
Прединфарктная скользкая слизь,
Но в портретах Сварогов космических -
Глубина как алмазная высь!
;
VII. МУЖСКАЯ И ЖЕНСКАЯ ОСОБЬ ДУРМАНА
113.
Географию нашей любви
Я читаю. Мелькают страницы –
Гуси-лебеди, птицы-синицы
Вереницами с криком «Живи!»
- Всё на свете подвержено смерти, -
Кто-то скажет, да он и не жил,
Изучая по выданной смете
Географию высохших жил…
114. Параллельный мир - IV
Дельфинов натаскивая как торпеды,
Начальник большие лелеял победы:
Мол, он адмиралу напишет писульку,
А тот, мол, за это подарит свистульку.
Он свистнет - и кайф! Но другой чины ловит,
Питбулем мильон мотыльков успокоит,
Ведь сразу в пятнадцати разных служеньях
Мы в эпилептически мудрых движеньях.
Надкрыльев суставчатых треск нам ужасен,
Как будто забыли мы принципы басен:
Коктейль хлорофилла, хины, хлороформа
Прогонит печали в предчувствии шторма,
В котором становится ласта ногою,
А истина в небе летает нагою,
Чтоб в сласть акваланг пришпандорив на китель,
Торпедой исчезнул дельфинов учитель!
** Цикл: «Кругосвет из Морской Столицы»
115.
Я распят на тебе навеки,
Я иду в направлении страха.
Застывают от ужаса реки,
Примерзает к огню рубаха.
В перекошенном рту тяжёлом
Майна - вира, а вира - майна.
Твоё имя несу оболом,
Твоё имя опять есть тайна:
Каблуков раздвоенных цокот
И пьянящая винная капля,
И ноздрей двуединый шёпот
(Так лишь шепчет мёртвая цапля).
Мы из рта нашего пьём Лету,
Чтоб Анубис не клюнул в темя.
Мы солисты - дар кардебалету,
Где царит балетмейстером Время!
116. Параллельный мир - V
Я видел сон, а сон не нов -
Несовпадение грехов,
А в иерархии воров -
Несовпадение миров.
Перчатки увядают вновь -
Им не совпасть ни в глаз, ни в бровь.
Проснёмся, хоть врачей зови -
Несовпадение любви!
117.
Осеннею листвой любовники
Играем в преферанс устало,
Но если б нам надеть намордники,
То враз усталости б не стало,
Ведь мухоморная энергия -
Отнюдь не культовое порно.
Я гриф? Иль скат? Иль окунь Сергия?
Ты ангел мой огнеупорный...
118.
Она странный праздник с собою носила
(Известно, что странность – великая сила).
Я ей покупал письма грустные, мама,
Поэтому в звёздах моя телеграмма.
Потом продавал письма с хохотом, папа,
И нет телеграммы, а есть только шляпа.
(Для песен о ней и для пышных метафор
Полезнее шляпа аттических амфор).
119. Часы чаепитий
Мы растворились в чаепитиях
Как бы в проектах дирижабля,
Но в наших сахарных соитиях
Уже хронометры не жалят.
Что ж, кто часы заводит пением,
А кто молчанием заводит.
Часы стоят до исступления,
Как знать им, что тут происходит?
Вдруг замяучат, закусаются,
Им двойку треф бы вместо фото.
Пусть пшиком наш роман кончается,
А всё смешно нам отчего-то!
120.
Ты сквозь стекло целуешь женщин,
Я - сквозь решётку. Кто сквозь что.
Но мы не больше и не меньше:
Я конь в плаще, ты крот в пальто.
Графологи, нумерологи
Моё седьмое имя чтут.
Пусть канделябры их убоги,
А мысли скачут там и тут -
Две тыщи лет, в науках тая,
Всплывает камень их со дна,
А исповедь меня - слюнтяя
Умна как полная Луна!
121.
Молочнопрозрачная Беладонна,
Античноискрящаяся Белена,
Белуна, горящая в лапах Харона,
Как будто бы свечка в бутылке вина,
Вас кушает время. Время-обжора!
Своё каннибальство от нас не таи!
Анестезионные сны дирижёра
Для тех лишь, кто выдумал судьбы твои...
122. О поцелуях
Этикеток своих поцелуев дай мне:
Они дождь из амфибий, смех из муки,
В золотых оправах: фантазий камни,
Анестезии, лямбды, жуки.
Поцелуи сморщенною картошкой
Всю зиму никчёмно в подвале лежат,
Но лишь в небесах заиграет гармошка -
И пляшут они ногокрылый обряд...
123. Необходимость вынуть
твои три стиха и мои три стиха
из голов трёх сахарных афров
Ты факты листаешь нажатием клавишь,
В их россыпь под библиотечный фонарь
Три головы афров из сахара ставишь,
И жмурятся афры так хитро, как встарь.
В них алые ауры протопарторга
Так неуловимы - лови не лови,
Что дышат легко во всевластии торга
Штабс-жабрами жабс-капитанской любви.
Твои три стиха - кистепёрые шали,
Мои три - застёгнутый наглухо френч…
В них фактографически афры шуршали:
- Стихи ваши ждёт Запорожская Сечь!
124. Продавщица и Олень *
Лосьоны и одеколоны,
Духи и тягучая лень.
И вдруг - серебристые звоны,
Пред нею - волшебный Олень.
Любовь, доложу вам, вещица,
И кто не любил - тот не жил.
Олень полюбил продавщицу
И в брак ей вступить предложил.
- Прошу магазин Ваш оставить,
Помчим за Серебряный Круг!
И были смятенье и зависть
В глазах изумлённых подруг.
- Олень! Вы скажите на милость!
- Волшебный Олень - это бред!
- Мне это на счастье приснилось.
Завмагом прокаркала: - Фрейд.
* Из старых тетрадей
125. Жёлтые бабочки *
Поздняя осень. Грустно. Светло.
Жёлтые бабочки бьются в стекло.
Плотно прижавшись к стеклу головой,
В бабочках я узнаю нас с тобой:
Толстые рамы пытались открыть,
Вместо того, что б друг друга любить.
Что же вы бабочки бьётесь в окно? -
Толстые рамы закрыты давно...
* Из старых тетрадей
126.*
«Без тебя я иду по шоссе.
С луга пенье влюблённое пчёл…
И кивает мне лютик в росе…» -
Я в стихах своих старых прочёл.
Цвета осени лист теребя,
Я вчитался в певучий мотив:
«Что ж, ты думала – я без тебя
Своего не осилю пути?..»
«Мир – мой друг, в этом счастия соль,
И на помощь - всегда он готов.
Хвойный доктор, ты вылечишь боль
Одиноких июльских шагов…» -
Повторял я листок теребя.
Как забуду любимый мотив?
Но, найдя свою песнь без тебя,
От тебя как мне в песню уйти?
* Из старых тетрадей
127. Красная Книга *
А для жизни теперь не хватает
Мне слов искренних и простых,
Гамаюнно они улетают,
Как прозрачный берёзовый дых.
Я раскрою Красную Книгу -
Память первой своей любви
(Словно в чащу с подножки спрыгну,
Где стоцветно поют соловьи).
Поезд времени тихо мчится,
Китоврасно я здесь хожу.
Здесь слова наши - вещие птицы,
Но я с болью на них гляжу,
Потому что схвачу самых ярких
И за поездом брошусь быстрей,
Ведь для жизни тревожной и жаркой,
Мне не жаль Красной Книги моей...
* Из старых тетрадей
128. Букет *
Привёз тебе букет рябины,
Ведь красный - твой любимый цвет.
Пропитан горечью рябинной
Наш разговор. Нас прежних нет.
А сотни ягод-человечков
Горящей кровью, грустью глаз
Кричат: - Ведь это вы навечно!
На этот раз в последний раз...
Другим из нежных слов - любые,
Монстрьозных шуток бахрому,
Но горечь слаще той рябины
Не подарю я никому...
* Из старых тетрадей
129. Диана *
Я повесил ружьё на Луне
И заснул как охотник Глан,
И пришла Диана ко мне
Синеглазей других Диан.
Не давала себя целовать:
- Ты любимым боль приносил,
И писал об этом слова -
Как жалел их, розы дарил.
Не излечат таких доктора,
Из таких не выходит толк,
Ты - не два и не полтора,
Плотоя-травоядный волк.
- Да, поэт - неудачный волк,
Своим жертвам дарит цветы,
За стрелой я к тебе пришёл,
Поцелуй меня ею ты.
А Диана смеялась в ответ...
Рассказал я егерю сон,
И задумался старый дед:
- Столько в мире стрел, сколь имён...
* Из старых тетрадей
130. Старинная баллада
Нас тайно венчали, нас тайно венчали
(Невесты лица не узнать).
У двери церковной собаки рычали
(И этого нам не понять!)
Нас тайно венчали, нас тайно венчали
(Лица жениха не узнать),
А в церкви горели три сотни печалей
(И этого нам не понять!)
Нас тайно венчали, нас тайно венчали
(Но как нам друг друга обнять?)
Венцы из мороза на нас надевали
(И этого нам не понять!)
Нас тайно венчали, нас тайно венчали
(Но тайны тверда ли печать?)
В одну нас невидимость сани умчали
(И этого нам не понять!)
Нас тайно венчали, нас тайно венчали,
И муж и жена мы опять.
Мы в тайном огне снова явными стали
(И этого вам не понять!)
131.
Моя тень пахнет огненным филином,
А твоя фосфористой змеёй.
Ну а жрицы познать дали силы нам
Нашу тайную суть под землёй.
Их подвесили к древу святейшему,
И они там рожали в ночи
По обычаю зомби древнейшему -
Хочешь жить, так поменьше кричи.
Что ж, ты делалась юной от ужаса,
Я от счастья как перец старел.
Ужас счастья над нами не кружится,
Отпечатки летят наших тел...
132.
Болотный гномус - микронострадамус,
Стригущий травы ножницами снов,
Выгуливал фиалковую даму
По шишечкам - по мостовой лесной.
Не соблюдая принцип анатома
Переводил он жар-цветки в слова.
О, сливочно-тянучная истома -
В смоле предчувствий тает голова!
Пускай кругом разруха и ненастье,
Пусть красота им предвещала крах:
На кончиках ногтей мерцало счастье,
На пёрышках ресниц смеялся страх...
133.
Выпьем! Бог счастья от нас отстал
По стихотворным листам.
А на реснице звенит кристалл,
Время застыло там...
134. В «НеоЭмке»**
Стоциферблатный лягушарий
По кочкам весело бежит,
Как в 45-ом лихо шпарит,
И ворон зря над ним кружит.
В нём стихотворного монарха
Ты наградила тишиной,
Но перстень с глазом оллиггарха***
Ещё мерцает надо мной:
Мешает мчать на встречный ветер,
Мешает спать при встречных снах...
Вперёд в лягушьем драндулете!
Мотор – Священная Весна!
** Из цикла «Звёздное лицо Победы».
*** Оллиггарх – транскосмический сатаноморф.
135.
Барсучий жир, да желчь медведя,
Женьшень, калган, да мумиё...
Туда, графинюшка, поедем,
Где человечное зверьё,
Где гроздь чащобную метафор
Тебе в смоле я подарил -
Прозрачней гиппократных камфор,
Ясней асклепьевых чернил...
136. В Небытии
В Небытии поёт псалом кузнечик,
И кот мне весть приносит на хвосте.
Твои-мои огнём рифмую плечи
Я в черепной коробке скоростей.
Кузнечик-певчий, как тебя уймём?
А кот - избы краеугольный камень...
Дышу огнём и думаю огнём,
В небытии не гаснет снежный пламень!
137. ЗвероАмуры
- Свадеб вам не будет, - нас кукожат слухи,
К вам не ступит зверя охотничья нога...
Извиняйте, птицы, прощевайте, мухи,
Приходите звери веселы-рога!
С княжескою шерстью, с бубенцом еловым,
С песенкою мятной, со свадебной душой.
Мяту дуйте в сердце. К свадьбам. Чтобы снова
Через век вернуться. Ладно? Хорошо?
В зеркале пустынном старые предметы
Стали молодыми за двадцать пять минут:
Звери при брегетах, в егерских беретах
Свадебною мятой нас в десятку бьют!
138.
Мужская и женская особь дурмана
Ночуют друг в друге. И это не странно.
А странно, что бабочки в сне золотистом
Хранят амулеты, печати, монисто,
Что видел в асфальте, ни больше ни меньше, –
Узоры навеки любимых мной женщин.
Асфальт - это небо таинственных мифов,
Асфальт - это поле для эльфов и сильфов.
А мир - это карта, окутана ветром,
Он в сплетнях свистал и отпугивал вепрей
(Так в цирке якутском легка пантомима -
Все панты растут к солнцебогу вестимо).
А ветер шептал архижаркие вещи:
Что горе - не бритва, что счастье - не клещи,
Что солнечность наших волокон взаимна,
Коль мы - это тело единого гимна!
;
Содержание
________________________________________________________I. Медвежий стан
1. Затяжной прыжок в СПб. («Здесь в звездиях орла о Волопаса…»)
2. Алхимия СПб. («Во граде, пружинными птицами полном…»)
3. Алмазы белой ночи («Пустые баллады мерцают в ночи…»)
4. Встреча с прообразом («Эх, Николай Васильич, я ж – гусар…»)
5. «Как перед позорною смертью…»
6. Нумизматика чердаков («Попробуй на зелень монеты плеснуть…»)
7. Клуб велосипедистов («Панихида в клубе велосипедистов…»)
8. «Здесь в Низино высокие строенья…»*
9. Медвежий Стан* («Медвежий Стан багряным стал…»)
10. Заячий Ремиз* («Смотрю в трубу теодолита…»)
11. Четвёртый Рим («Красный Рим родили из моркови…»)
12. «В морозных травах прошла моя ссылка…»
13. Сиделки («Вспыхнут во сне ресницы…»)
14. Персонаж Серебряного Века. («Теперь лихие времена…»)
15. Раздвоение (Альтерэгофутуризм) «Он в паутине преступлений…»
16. Персонаж Серебряного Века. (2) («Он на масонских сборищах ел…»)
17. Императрица Лизавет-с («Из статуй чудокорабельных…»)
18. Барон Унгерн («А кругом двойной морали спираль…»)
19. «Гуманоиды гадали на квазипузыре…»
20. Шар Хлебникова (Перформенс) («Это быль или небыль? Здесь что-то не так…»)
21. Разговор с товарищем Хармсом об «Акмеобериусимсюрметизме» («Застрекотал могильный зуммер…»)
22. «Хрящевато мозолистое вещество…»
23. Блеф против телепатов («Тогда в пожарные портянки…»)
24. Дедушка Аким («Говорил болезный дедушка Аким…»
25. Невидимые перелёты («Полёт в сраженьи разговора…»)
26. Морской Сталинград («Каждый выбирает что-то одно…»)
27. Соглядатаю («За мной ты тайно наблюдаешь…»)
28. Мимикрия («Звёздам империи – звёздная сеть…»)
29. «Новой ложью меня не лечи…»
30. «Прикуривая от шнурков ботинок…»
31. Чужая планета («А помнишь, химеры к нам лезли в окно?..»)
32. Постановка вопроса («Вместо икон мы портреты несём…»)
33. И что же? («Времён гостомысловых вельможи…»)
II. Из 100 стихоиллюстраций
к акварельной компьютерной игре
_________________________________________________«НЕКТО»
34. Маска игры (Стихоиллюстрация №7) Сегодня покойник, а завтра полковник…»)
35. Сонник яви (Стихоиллюстрация №14) («Там, где из виноградного корня морем…»)
36. Без границ (Стихоиллюстрация №29) («Дама червей обмирает дважды…»)
37. Афоризмы ангелов (Стихоиллюстрация №33) («На обоях раскрылись грязные пятна…»)
38. На коне пожарном (Стихоиллюстрация №42) («Весёлый брандмейстер на коне пожарном…»)
39. Три слова (Стихоиллюстрация №58) («Орхидейно-тигроидно-огненный леший…»)
40. Сюрреалистическая оборона (Стихоиллюстрация №65) («Свистками для отпугивания гнуса…»)
41. Ответ архангела-профессора (Стихоиллюстрация №72) («Мир, ржавый обруч от сгнившей бочки…»)
42. Русский смех (Стихоиллюстрация №87) (Святые угодники угодливы на пьяниц…»)
43. Некто (Стихоиллюстрация №99) («Северные люди всё менее понятны…»)
__________________________________________III. Ивано-Купальские масти
44. Ивано-Купальские масти («Таких мастей на картах больше нету…»)
45. Славянофильский космос (Неокрестьянская поэзия) («И я был крестьянином, не помню, когда…»)
46. Славянофильский космос - 2 («Космонавты снимут рваные шляпы…»)
47. Славянофильский космос - 3 («Взрогнем-ка, профессор! Жизнь у нас проста…»)
48. Славянские карты - 2 («Мир – анекдот, который Бог рассказал себе же…»)
49. «Мы шепнём борзописцам не шорохом…»
50. Жители витрин (1. «Лягушевна ночей, деревянных очей…»), (2. «Ты скажи, манекен, что ты хочешь взамен…»)
51. «Неподвижные как астероиды…»
52. Балтийская поэзия («Домики сельские рвёт наизнанку…») (со скандинавского)
53. Гелиотроп («Гелиотроп – лучезарный магнит…»)
54. Курительная думка о шамане («Если шаману опасность грозит…»)
55. «Я думку думал, с чего бы начать…»
56. «Невидимы степные изваянья…» (с китайского)
57. «Цянь Линпин и Ни Цзюнфан…» (с китайского)
58. Последний космограф («Что ж, я последний космограф…»)
59. Последний космограф - 2 («Здесь перевёрнуты принципы божьи…»)
60. Последний космограф – 3 («Умов сталактиты, и сталагмиты…»)
IV. Из поэмы
______________________________«Время зорзонгов и время «Z»
61. Ярмарочный звездоплаватель («Он пил жидкий сапфир, он в огонь входил…»)
62. Та, в которой спит богиня случайности («Северное Ухо. Южное Ухо. Луг…»)
63. Барбонги. Выход из портрета («Компьютеры крепятся (не забудь)…») (С языка Серафини)
64. Будтопузый будтоголов («В таблицы логарифмов завёрнут мертвец…»)
65. Помяукаем на саблях, горгонг! («Аккордеокардиологично богат…»)
66. Фокусы Коломбины («В воздушных шариках гемоглобин…»)
67. Хватит ли слюны на шоршонгов? («Соло на собачьей фистуле свистят…»)
68. Курьёз («Расцветает на морозном окне курьёз…»)
69. Дардонг, бывший велосипедный паук («Что же дардонить – трёхпроцентный йод?..»)
70. Последний завиток модерна («Паутиновые щёки, уши-веера…»)
71. Боярышни и сатурнянки («Рождённые ночью из бабочек яиц…»)
72. Блюститель кроконг («Историограф, мимограф, профан…»)
73. Время «Z» («Хранится в шкатулках времени страсть…»)
74. Священный узел зорзонгов («Для бесшумного отстёгивания гримас…»)
75. Изменение чисел в Книге Судеб («Числа в Книге Судеб поменял физиогном…»)
_____________________________________________V. Шарабан новых цирков
76. Е, И, М, N, Э, Я, Н, V («Милые обманщицы говорят: - Е, И…»)
77. Всеобщее веселье («Львы мрут как будто брызги водопада…»)
78. «Его лицо шипящей ярой лавой…»
79. Параллельный мир - VI («Вот человечек ледяной…»)
80. Пуговицы («Нас хоронят в жестяных коробках…»)
81. Параллельный мир - IХ («Дети сделали пулемёт…»)
82. Самовоскрешение («Крабица дерева тушью по лбу…»)
83. Хронотаблицы («Сапогами под столом скрипим – азбуку повторяем…»)
84. «Слуга бесполезный. Он дал обещанье...»
85. «Сидя в привокзальном ресторане…»
86. Случай с контролёром («А я с автобусным билетиком…»)
87. «Верёвкой дыханье пытаясь поймать…»
88. Круговерть («После смерти ты родишься рондо…»)
89. В парикмахерской «Форс-мажорно фазаны цирюльника…»
90. «Мы ещё выживем как сундук в наводненье…»
91. Новогодний подарок «Что ж, в жизни мы разучиваем роль…»
92. «В час, когда животные изображают…» (Психоделический джаз)
93. «Если ты молод – опрыскай свой фрак…»
94. Искусство плыть на встречный ветер «Искусство плыть на встречный ветер…»
95. Параллельный мир - II («Есть в лике ледяной Мадонны…»)
96. «Вместо паруса – сети рыбацкие…»
97. «Листик осенний дрожит как зверёк…» (Философская лирика)
98. Параллельный мир («Пусть афроизумруды корчат рожи…»)
99. «Взрыв бородавок. Дуэль на воблах...»
100. Шарабан новых цирков («Случайный мим и неслучайный гаер…»)
____________________________VI. Не входи обратно в балладу секвойи!
101. Берёзовый доктор* («Я в роще, где берёзы как живые…»)
102. Параллельный мир - VIII («Прожилки вкусные сосны…»)
103. Не входи обратно в балладу секвойи! («Там, где фурункулы да пупыри…»)
104. «В зооэнтомологической тюрьме…»
105. О суде зверей и птиц над плохим Томом («Том сразу в двадцати местах…»)
106. Вызов догов («Академично портреты заспорят…»)
107. «Улиткой закрутилась Иван-Чая судьба…»
108. «Двоюродные братья – сверкающие лбы…»
109. Медуза («Я надеваю макинтош дельфиний…»)
110. Подводный театр («Да, он горбун, однако он не плоский…»)
111. Параллельный мир - VII («Мой собеседник раззвездил фактуры…»)
112. Параллельный мир - III («Паровоз братовьёв Черепановых…»)
______________________________VII. Мужская и женская особь дурмана
113. «Географию нашей любви…»
114. Параллельный мир - IV («Дельфинов натаскивая как торпеды…»)
115. «Я распят на тебе навеки…»
116. Параллельный мир - V («Я видел сон, а сон не нов…»)
117. «Осеннею листвой любовники…»
118. «Она странный праздник с собою носила…»
119. Часы чаепитий («Мы растворились в чаепитиях…»)
120. «Ты сквозь стекло целуешь женщин…»
121. «Молочнопрозрачная Белладонна…»
122. О поцелуях («Этикеток своих поцелуев дай мне…»)
123. Необходимость вынуть твои три стиха и мои три стиха из голов трёх сахарных афров («Ты факты листаешь нажатием клавишь…»)
124. Продавщица и Олень* («Лосьоны и одеколоны…»)
125. Жёлтые бабочки* («Поздняя осень. Грустно. Светло...»)
126. «Без тебя я иду по шоссе…»*
127. Красная Книга* («А для жизни теперь на хватает…»)
128. Букет* («Привёз тебе букет рябины…»)
129. Диана* («Я повесил ружьё на Луне…»)
130. Старинная баллада («Нас тайно венчали, нас тайно венчали…»)
131. «Моя тень пахнет огненный филином…»
132. «Болотный гномус – микронострадамус…»
133. «Выпьем! Бог счастья от нас отстал…»
134. В «НеоЭмке» («Стоциферблатный лягушарий…»)
135. «Барсучий жир, да желчь медведя…»
136. В Небытии («В Небытии поёт псалом кузнечик…»)
137. ЗвероАмуры («- Свадеб вам не будет, - нас кукожат слухи…»)
138. «Мужская и женская особь дурмана…»
;
;
Искусство плыть на встречный... V кн. стихов. 2005
© Copyright: Сергей Николаев Сп России, 2016
Свидетельство о публикации №116012406152
Свидетельство о публикации №116012406152
Рецензии