Ода к несостоявшейся дуэли

               
Уж спит «немытая Россия»,
в Боярской думе лишь не спят,
ведь олигархи всё несыты.
С кого ещё налоги взять?
Подушный – есть, на землю - тоже,
вот на дороги – нет. Негоже.
Пусть станут платными оне!
Мы вдоль дорог поставим хаты,
затворы. Палки полосаты
пусть попадаются одне.

Стоят два мытаря в дублёнках -
вот тройка быстрая летит.
- Пятак в казну, и свет зелёный
и всем счастливого пути!
В карманах у проезжих пусто.
Сие, конечно, очень грустно -
они раздали все долги
и едут к Чёрной речке мелкой,
ведь там у них забита стрелка
с братком французским из ИГИЛ.

- А, это Пушкин знаменитый!
 Нет, не проедешь, сукин сын!
(Ведь мытарь, он и в бане мытарь),
- У нас для всех закон един.
У пристяжной нет техосмотра,
и подозрительная морда
у кучера, и в бардачке
припрятаны два пистолета,
и вы расплатитесь за это,
вы у охранки на крючке!

- Кто виноват и что тут делать?
Придётся нам идти пешком!
- А ну, стоять, покуда целы!
Скрутили руки ремешком,
звонят, проклятые, в охранку.
- Ну, раз пошла такая пьянка, -
промолвил Пушкин, - наливай!
Не то не доживём до у`тра
и будет здесь три хладных трупа,
вы не заслужите похвал.

«Мороз и солнце, день чудесный» (с),
летит Дантес по столбовой,
он буйну голову повесил,
как бедный рыцарь, сам не свой.
К барьеру Пушкин не явился,
ему позор на две столицы
на все века и времена!
Подумаешь, стишки кропает
так, что весь мир ему внимает,
но переменчива жена.

Чу! Чья-то будка на дороге.
Ужели гайцы? Вот ответ!
Здесь мёрзнут кони быстроноги,
но где же ветреный поэт?
- Увы, Дантес, я арестован
и в цепи тяжкие закован,
с тобою драться – мочи нет.
Я обесчещен всем на горе,
но с государством не поспоришь,
отняли даже пистолет.

Он там, в вещдоках под ракитой.
Никак разряжен? Боже мой!
Вскричал Дантес: «Вот дураки-то!»,
и, сняв шинель, погнал домой.
И тройка с грохотом промчалась,
и та дуэль не состоялась.
Ай, мытари, да молодцы!
Поэта славят две столицы,
везде восторженные лица,
фейверки, водка, огурцы…