Жадность

Когда «великой армии» остатки,
Той самой, что привёл Наполеон,
Толпой в Париж бежали в беспорядке,
Их дух наживы был ещё силён.

Французы из Кремля с собой тащили
На память сувениры — кто что мог;
Шли по земле, что летом разорили,
Питались тем, чем помогал им Бог.

Издохший конь валялся у дороги.
Французы, обступив его кружком,
От мёрзлой туши отрубали ноги,
А их капрал возился с костерком.

Он летом шёл на эту землю, чтобы
В отсталую Россию принести
Культуру и свободу из Европы,
А заодно и славу обрести.

«Деликатесный» приготовив ужин,
Поспешно съели — и тотчас же в путь:
День ото дня дорога только хуже
И партизаны нагоняют жуть.

Войдя в деревню где-то за Смоленском,
С дороги сбившись ночью и в метель,
В крестьянские дома врывались с треском,
Найти надеясь пищу и постель.

Нет ни души, разграблена деревня,
Давным-давно не топлены дома,
И даже в церкви, низенькой и древней,
Могильный холод, тишина и тьма

И труп попА. А рядом  с ним валялись
В серебряных оправах образа.
Их только два, но руки зачесались
У всех: такое упустить нельзя!

В той страшной драке в ход пошли приклады
И шпаги, а не только кулаки —
Так яростно делили супостаты
Икону, а потом её куски.

Метались люди в порванных мундирах,
Метался факел, испуская чад
Среди толпы в руках у канонира,
Но вскоре сломан был о чей-то зад,

Упал на пол, затоптан сапогами,
Но в темноте, что навалилась вмиг,
Слышны удары, шарканье ногами,
Лязг стали, ругань, звон и треск и хрип.

Оставив в церкви четверых убитых,
Французы вышли — каждый как герой
С куском оправы. Первым с этой свитой
Хромал капрал с иконою второй.

Он крикнул: «Да, мы упустили славу,
Да, мы идём на запад из Кремля,
Но пользоваться мы должны по праву
Всем, чем богата русская земля!

Тянулись дни. Французы голодали,
Брели, мешая сапогами снег,
Боекомплект, оружие теряли,
Узнали, что съедобен человек.

И их войска, овеянные славой
Победоносной некогда войны
Теперь стоят безвольною оравой
На топком берегу Березины.

Раскисший, будто дно в сливной канаве,
Завален луг обломками телег.
Толпа упрямо лезет к переправе,
Тех, кто упал, вминая в грязь сквозь снег.

На правом берегу гвардейцы бились,
На левом казаки щипали «хвост»;
Попасть домой французы так стремились,
Что вскоре с треском завалили мост.

Кто перебрался — вымокли в итоге,
Одежда их покрылась коркой льда,
Кто отморозил руки или ноги,
А кто ослаб, ведь кончилась еда.

Ногою из иконы выбив доски,
Капрал себе на шею насадил
Оправу для удобства переноски,
Хотя держался из последних сил.

Его бойцов всё меньше становилось:
Кто в перестрелке с русскими убит,
Кто с голодухи сдался им на милость:
Пускай в плену, зато в тепле и сыт.

Капрал от подчинённых и знакомых
Отстал почти на целую версту,
Почувствовал приятную истому
И привалился к колкому кусту...

В узорчатой серебряной оправе,
С дороги различимая едва,
Виднеется мечтавшего о славе
Замёрзшего француза голова.