Галилейский палец

История самая точная наука на Земле.

Точнее математики, а с физикой и химией вообще ни в какое сравнение.

Узнать прошлое очень легко – загоняешь тысячу дипломников в архивы. Они каждую бумажку прочитают вплоть до любовной записки.

Дальше обобщил и дело в шляпе.

Узнать, что было легко, но ПОНЯТЬ, что было сложно, поэтому с трактовками и оценками всё плохо и неточно.

Трудно проникнуть в мозги людей  прошлых времён.

В истории ещё важно узнать то чего не было. Это намного сложнее, чем узнать бывшее.

Некоторые легенды развенчать легко, если точно указано место и время.

Разъезд Дубосеково, 1941 год, 16 ноября, например.

Другое дело, что старушке, у которой отец под Москвой лежит, другая правда не нужна.

Но это к истории-науке не имеет отношения.

Другие события, про которые говорят, что они были, а они то ли были, то ли не были намного труднее опровергнуть.

Почему? Доказательство несуществования самое сложное на свете.

Тебе подсовывают документы, а они сфальсифицированы.

Допустим, ты доказал подделку.

Но это ничего не доказывает. А вдруг всё равно было?

Чтобы доказать несуществование, нужно перебрать весь массив от корки до корки.

Трудоёмко и ты никогда не уверен, что закончил перебор.

Допустим, я утверждаю, что сейчас в моей комнате, где я сижу и пишу этот текст, присутствует маленький розовый пингвин.

Ваша задача меня опровергнуть.

Вам нужно всю комнату перешерстить, в каждую щель заглянуть.

А где гарантия, что пингвин к вам за спину не перебегает? Нет её, и не будет гарантии.

Маленьких розовых пингвинов вообще не бывает, скажете?

Ну, это вы загнули! Докажите!

Идея понятна.

Ещё важно в истории узнать то, что могло быть, но не случилось – чего хотели, но не добились, о чём мечтали, во что верили в прошлом.

Это самое трудное и точности здесь никакой нет вообще. А важно!

Важно, потому что люди живут иллюзиями и идеями и эти идеи повторяются в разных изводах в каждую эпоху.

Интересно было читать стенограмму о финской войне. Сегодня опубликовано.

http://www.kp.ru/radio/stenography/140688/

Там много нового. Но есть момент, когда наши историки-публицисты занимаются спиритизмом и столоверчением – дух Сталина вызывают и беседуют с ним. Это, конечно, натяжка и пустое.

Но без таких попыток спиритизма в прошлое по-настоящему проникнуть нельзя, потому что фактов самих по себе недостаточно.

Хочешь, не хочешь, а нужно ставить оценки в прошлом и совершать моральный выбор здесь и сейчас.

Для этого история и дана, как наука – чтобы встать на место человека в прошлом и совершить выбор сегодня, зная факты и последствия, глядя из настоящего.

То есть история ещё и наука о моральном выборе. Или тренинг, как сейчас говорят.

Копаясь в себе, я наткнулся на две истории, но уже не науки, а просто истории из своей жизни.

Первая случилась со мной, когда я жил в своём сегодняшнем теле и облике. Её все знают, но по-разному трактуют.

Гражданин Российской Федерации Гиркин-Стрелков с отрядом вооружённых людей –большинство граждан Российской Федерации –силовым путём захватили в Украине город Славянск.

В Славянске к ним присоединились граждане Украины, но старшим был Гиркин-Стрелков.

Эти люди в Славянске совершили много разных дел, среди которых были:

• Задержание и содержание в заключении под стражей разных людей, которые мешали наводить в городе другие порядки

• Отстранение от должности мэра и других начальников, избранных по закону

• Военные действия против украинской армии, которая имела приказ освободить город от вооружённых людей его захвативших

• По словам самого Гиркина-Стрелкова, он расстрелял несколько людей по законам Сталина. Было это точно или не было, неизвестно

• Воюя против украинской армии, люди под руководством Гиркина-Стрелкова погибали сами, убивали украинских военных, в результате войны в Славянске и вокруг погибали мирные люди от выстрелов и взрывов, которые производились как отрядом под командованием Гиркина-Стрелкова, так и украинской армией. Погибло много людей. Точное количество неизвестно.

События в Славянске летом 2014 года, когда я был в своём сегодняшнем теле, трактуются по-разному.

Для одних людей Гиркин-Стрелков герой и защитник. Для других, в том числе для меня – террорист и преступник, потому что действовал на территории другой страны, нарушая её законы и нормы международного права.

Как бы там ни было, но я никогда бы к Гиркину-Стрелкову в отряд не пошёл и на его стороне воевать бы не стал.

Зачем мне вместе с террористами и преступниками, с моей точки зрения, вступать в дружбу, да ещё и воевать на их стороне!?

Другая история случилась давно в 1920 году, когда я был в своём предыдущем теле и облике, но чтобы её понять, нужно узнать кое-что из моей теперешней жизни.

В моей теперешней жизни (в моём сегодняшнем теле и облике) я впервые попал в Израиль в сравнительно зрелом возрасте.

Но знал я об Израиле всё, что можно было узнать, не побывав.

Почему я не ехал туда, а изучал извне, это отдельный долгий разговор. Суть в другом.

Я, не побывав в Израиле, знал о нём всё, что только можно знать, не побывав.

Историю вплоть до Древнего Египта, потому что раньше истории нет, а есть легенды, знал наизусть имена и даты, названия всех городов, схему железных и автомобильных дорог, фамилии всех премьер-министров и президентов, биографии их и их родителей, прочёл их мемуары…

Чтобы понять объём, лучше привести несколько примеров.

Я мог показать на карте, где находилась столица Аккадского царства в 22-м веке до Новой эры, и знал цены в магазинах на мягкие сыры в 1965 году.

До своего первого приезда в Израиль в этой жизни я побеседовал с десятками людей, которые там жили и бывали.

Но как оказалось, я многого не знал. Может быть, самого главного.

В самолёте я спал, потому что очень устал за предыдущие несколько дней.

Перейти нелегально пешком две границы, знаете ли, при 30-ти градусном морозе и всякое такое.

Неважно.

Я быстро прошёл паспортный контроль в Бен-Гурионе, машинально коснулся правой ладонью мезузы на выходе в зал, где встречают пассажиров, коснулся губами правой ладони, потому что ЗНАЛ, где висит мезуза, сонный сел в такси, потому что ЗНАЛ, где такси и сунул таксисту ваучер в отель.

Этот ваучер я даже не открывал и не знал, что в нём написано. Название отеля было скучным типа Хайат или Метрополь – я его знал, а ваучер не смотрел.

Я попросил таксиста остановиться за квартал. И пошёл пешком, катя чемодан.

На углу я увидел в витрине кафе фотографию человека в военном френче, и меня ударило током примерно в 220 вольт, потому что как бы это объяснить…

Ну, если бы этот человек сейчас зашёл в комнату, где я сижу и пишу этот текст, то я бы ему сказал: «Здравствуй, Йося. Чаю выпьешь?»

Маленький розовый пингвин.

Собственно не один раз до этого мы с Иосифом уже пили чай, и даже кое-что покрепче, и спорили до хрипоты.

Я не ожидал увидеть его вот так запросто в витрине. Не знал, что в Израиле его фото выставляют в витринах.

Не всё знал!

В моей прошлой жизни меня звали Абба Ракитский.

Я родился в 1891-м году в Российской Империи в городишке Середина-Буда Черниговской губернии в многодетной семье сапожника Шимоны Ракитского.

Все его потомки, кроме меня в 1942-м, когда я женился, легли в Дробицком яру под Харьковом.

Два года я ходил в подмастерьях у часовщика, выделывал меха и кожи в Бурыни у Мойши Столнберга.

В «Поалей-Цион» я вступил в Екатеринославле на заводе «Шодуар», который строили французы и бельгийцы.

Не буду перечислять события тех лет – они здесь не важны.

Я взошёл в Палестину через Стамбул пароходом из Одессы.

Стал на колени в порту Яффо и коснулся губами Святой Земли, как это делали все наши, развлекая местных арабов и турок.

В 1920 году мы с Иосифом Трумпельдором – Йосей, фотография которого ударила меня током через 90 лет, и отрядом общим числом четырнадцать добровольцев, двумя пулемётами  «Максим», десятком трёхлинеек и тремя тысячами патронов вошли в Метулу.

В той жизни я представления не имел не только о международном праве, но даже о том, что оно в принципе существует. Я даже не уверен, что оно тогда вообще существовало, а проверять мне недосуг.

Метула тогда была территорией Франции, но нам на это было абсолютно и глубоко плевать, потому что мы считали эту землю еврейской и называли этот кусок еврейской земли так, как его называли всегда – Галилейский палец, потому что этот кусок еврейской земли пальцем вдавался из Верхней Галилеи в Ливан, который тогда, в 1920-м году был французской колонией, на что нам, говорю, было плевать.

В Метуле всегда, со времён царя Давида жили евреи.

Правда к 1920-му году там оставался всего десяток наших семей, напуганных арабами и друзами, которым вздумалось скакать на лошадях и стрелять на скаку из ружей в воздух чуть ли не каждый день.

Никакого Израиля ещё в помине не было, а была Палестина под Британским мандатом, но Иосифу Трумпельдору, мне Аббе Ракитскому и двенадцати бойцам-добровольцам из самообороны было на это плевать.

После десятка выстрелов и пары очередей арабы и друзы ускакали в горы, а мы заперли муллу и нескольких местных арабов в сарай, чтобы не путались под ногами.

Через пару дней к Метуле подошёл большой отряд неприятеля.

Иосиф вступил с ними в переговоры, но что-то у него не заладилось, и он получил пулю в живот.

Я этого не видел, потому что отъехал на лошади в Кфар-Гилади.

Сразу Иосиф не умер, и бойцы повезли его с пулей в животе ко мне, но по дороге Иосифа не стало.

Те, кто был рядом, потом клялись, что последними словами Иосифа Трумпельдора великого сына еврейского народа, льва рыкающего на холме, героя и моего друга были слова: «Хорошо умереть за свою страну!».

Из этих слов потом сделали легенду. Зная характер Иосифа  и его лично более 100 лет, могу предположить, что…

Впрочем, это не важно. Тогда Иосиф был с пулей в животе и умирал.

Я потом немало повоевал и всякое видел на своём веку.

Убили меня в 1944-м году.

Британцы парашютировали меня и Хану Сенеш в Югославию для диверсий.

Хану захватили, пытали в Гестапо  и расстреляли – ей было 23 года, а меня пуля прошила навылет ещё в воздухе – я даже боли не почувствовал.

Сейчас в Интернете болтается мое письмо жене из камеры смертников: «Береги детей. Выходи замуж. Спасибо и прости за всё. Я умер так, как хотел всегда».

Это письмо мистификация – его в 1958-м году написал латентный сионист-алкоголик Миша Гинзбург из Старого Оскола и передал с оказией в Петах-Тикву сестре.  Мог бы я его написать, не знаю.

Героем себя не считаю. Преступником и террористом – тоже.

Мы отстояли свою страну, чтобы никто и никогда не сомневался больше, кому должен грозить и о чём предупреждать Галилейский палец.