мелодия кружила и смеялась...

мелодия кружила и смеялась,
 мелодия вертела и вела,
 то прилипала к телу, как смола,
 то паузой внезапно обрывалась.
 
 взлетала вверх, и висла в небеси,
 и рассыпалась клиньями стаккато,
 внезапно превращаясь в марш солдата,
 о, Господи, помилуй и спаси!
 
 а он творил, внимал и улыбался...
 и руки он в локтях не разгибал,
 как будто бы кого-то соблазнял
 иль заманить кого-то собирался,
 
 так согнутой рукой то вверх, то вниз,
 а кисть руки живет при том отдельно.
 рожает, умирает неподдельно,
 верша то суд, то взбалмошный каприз.

 и музыка, как женщина в экстазе
 уже его, ему принадлежит,
 последней клеткой жаждет и дрожит,
 а он творец, он весь в иконостасе.
 
 и медленно мелодия падет,
 и медленно и тихо все сникает,
 и звуки в инструменты все стекают,
 и он закончил, он сейчас уйдет...

 никто не понял, музыка звучала,
 все в музыке, еще она звучит...
 и вид его небрежно нарочит...
 он душу жег здесь с самого начала!
 
 он музыку творил своей душой!..
 снимает фрак, берет свои перчатки,
 он в вечности оставил отпечатки,
 и он устал, он так спешит домой!