Пачка из-под сигарет

Фэндом: Петросян Мариам «Дом, в котором…»
Основные персонажи: Слепой/Сфинкс

Я смотрю на тебя беспамятно, хотя будто бы вспоминаю,
Я был – из сыновей майи* и Дома сорока' углов.
Я любил Его шум долгий, я любил все Его чащи,
Я любил Его штукатурку, и шершавые стены, двор.

Я любил Его крышу мира, и всех ласточек под нею;
Любую Его полость, в трамплине – не моветон.
Я весь Его принимаю, пока Он был полым,
Пока не надо было весь принимать погром.
Я любил Его Бога, я дорожил достатком
Тем, который имею, хотя не знал руки'
Ласковой, от рожденья; я норовил быть смелым,
Чтобы Тебя спасти.

Долго об этом думал я, дорогой Кузнечик,
Тот, кто был слабый телом, но духом был силен;
Точно таким же упорным мы пробежим по свету
Способом и смыслом, чтобы успеть в погром

Той Его «скучной» жизни, не дававшей наскучить,
Я раскрываю душу пред Ним и перед тобой.
Мой дорогой попутчик, сменивший имя ночью,
Ты, оторвав слабость, точно так стал силен.

Но не пошел за этим в самую сущность Леса,
Будто моя Изнанка могла причинить вред.
Сфинкс, это было глупо, если услышать это
Ты непременно хочешь, и потрепать дух,
Словно под ветрами крылья. Будто от аэроплана
Мы отрывали крылья, и сторонились на взлёт.
И ты берешь измором меня, это не честно.
Я так же хочу это с тобой познать, если
И ты меня принимаешь полностью, дорого'й.
Это не так, к счастью – и, к сожалению духа.
Если когда наскучит тебе играть врагом,
Если ты правда хочешь взять там мою руку,
В самую бездну спуститься, свой оставляя след

На каждом прошедшем камне. Да, это будет больно,
Ибо моя Изнанка приемлет только меня.
Но я попрошу об этом, и Дом это исполнит.
Ты прочитай образ на лацкане пуловера.
«Миром дорожит тот, кого все проклинают».
Иллюзий я не питаю, ты тоже должен уйти.
Только вот, как надолго нам оставаться порознь?
Как после первой встречи нам можно разлучиться?
Нет, это невозможно, и ты сам так считаешь.
И берешься руками за сорванный шпингалет,

И легко смотришь в пропасть, не норовя спрыгнуть,
Пока живу в мире, пока не пожрал город,
Пока не стёр Лес мой меня непоправимо.
Путаешься в дыме, читая список газет.
«Блюм» излагал о том, что Лес есть – моё имя,
И что невыносимо долго меня держать
От полного соединенья, от истового растворенья.
Да, он тебя пугает, и почему, понимаю,
Только не запрещаешь, уже давно, прямо,
Ведь это бесполезно. Держишь меня руками,
А я из них исчезаю. И по-настоящему страшно
В такие моменты бывает моему дорогому «брату» -
«Родственнику» из стаи, где собрались Шакалы,
Где я сильней всего. Тебя не удивляет,
Что я опять плутаю в сущности – в подсознаньи,
Хотя чуть-чуть бесит. Что тебе мое: «Верь мне»,
Если меня не слышишь, и до сих пор боишься,
Чуя Его вред, что Он во мне оставляет,
И размывает сущность?

Мне уже все не важно, если тебя нет.
Скалишься и клянешься: если тебя не будет,
Я себя потеряю. И я целую в сердце.
Я это понимаю, знаю, что будет так.
Но ничего не поделать, это моя месса,
Это почти что долг мой, это возможность сбежать
От силы и от стресса, от каждого прозренья,
От того, что дал Дом мне, и что не может дать.

В Нём – ощущение «Дома», самого родимого места,
В Нём был самый надежный и обнесенный форпост.
Поговори об этом со мною, если ты веришь
Сейчас хоть во что-то. Но ты стоишь и куришь,
И я дышу дымом, и ухожу, оставшись.
И ты б в меня бросил целым этим миром,
Со злостью и в ненастьи – я не принял на свой счет.
Я понимаю, как это; но ты не понимаешь,
А объяснить словами, чувствами не получалось –
Ты не готов раствориться в магии, а силком
Во это не затащишь. Вот почему так отчаянно
Я смотрю безотрадно, руша последний мост
Связи, что между нами, хотя ни одно время,
И ни один страж Мира не в силах разорвать
Того, что между нами. Давай говорить об этом,
Если о Первозданном тебе говорить – эксцесс.

Давай понимать, что было, и что нас разделило,
И долго швыряться словами, колючими, как у змей
Клыки, как у мамонтов бивни.
Давай, скажи: «Понимаю,
Но, если ты так поступишь, и не вернешься чрез
Все тропы Перекрестка, я за себя не отвечаю.
Я без тебя погибну – ты слишком хорошо знаешь
Меня, я не щедр словами насчет таких тем».
Он прав, и это правда, и в этом был курьез.
Меж нас бушевало пламя, и ты ловил процесс
«Клешнями» аки руками, и мне задавал вопрос:
Мол, что бы было с нами, если б не вышли в Лес.

Я отвечал просто, что это не возможно,
Что я б в нигде остался, если б Он не увлёк меня.
И ты, повесив голову, смотришь в нутро глазами,
И я чувствую твое страданье, но не как изменить то.
И я бегу куда-то, хотя стою пред тобою,
Глядя отсутствующим взглядом, носом утыкаясь в плечо.
Ты видишь мое пламя, и колдовской Лес,
Который тебя пугает. Но не избежать то.
И ты, так же погружаясь, уже, кажется, исчез,
Мне дробно напонимаешь, что есть жизнь поверх болот*.
И я в унисон не верю, но не закрываю две'ри,
Думаю, вдруг бы остался со мною подольше в Нем.

Но ничего не менялось, и сам я иду в чащобе,
И сам волочу рукавами, словно бы Лес не пускает*,
А это же лишь отчасти – та золотая правда,
С которой и не поспоришь. И мы стрелой были в том.
Я даже не оборачиваюсь, когда ты проклинаешь
Вокруг свивающиеся лианы, тропы и колдовской мох.

Я даже не удивляюсь, хотя до сих пор обидно,
Хотя это и не видно. Но я, пройдя сквозь бурелом,
Выхожу на свою поляну, вою волком, и мне пусто,
И мне даже немного страшно, будто я заразился «зимой»*,
Той, которая умерщвляет сердце, и я становлюсь злой.
А, может быть, справедливый. Но в этом был мой попутчик
Немыслимо близок к правде.
А может быть, что живой я только здесь оставался.
А там я – дробное эхо, и нет меня в мире
Ни для кого вообще. Я – тень, и я – ирреальность,
Это уже не страшно, что это не приемлешь,
Я ведь смирился с судьбой, с каждой ее гранью,
Даже среди клеток, даже в лапах крови,
Словно тот хищный зверь.
Я проведу руками по щеке и по торсу,
И тебе сделаю больно – невольно, объятием вскользь,
Ведь я не совсем находился во этом падшем мире,
Что тебя и задевает, потому ты таков.

Потому не ненавижу все твои преступленья
Передо мною – словами, гнев принимая, как век, –
Что осыпался в мире за этими стена'ми.
Нет, я не ненавижу ту руку, что бросает
В спину ушедшему в майю, в спину познавшему вечность,
Моления и упреки, одним прозрачным жестом.
Ты доказал мне это: и любовь, и невозможность
Со мной разделить вечность,
Мне во спину кидая пачку из-под сигарет.
21.12.15
/* - хаоса.
* - вне этого мира.
* - вовне.
* - т.е. душевным холодом./