Школа

Кирпичный корпус. Классы. Мастерские.
Поилка. Двор, укатанный в асфальт.
Уборщица – “Такие-рассякие!”
Попеременный коридорный гвалт.
            Учителя. Забудется едва ль
            их выдержка, и наши шутовские
            издёвки. Дух заветнейшей из скиний –
            на их словах, на их седых главах.

Ликбезы пресловутой уголовки.
Да, было, было, неча отрицать.
Тот лексикон – на публику неловко –
ненорматив, иначе не сказать.
            Скажу пословицей: “терпи, казак”.
            Кулак под дых (запомнится надолго)
            внедряет в кости кодекс: люди – волки –
            не расслабляться, млея в облаках.

Нет, не пытаюсь выхлестнуть обиды –
пожалиться – засилье, мол, блатных –
отнюдь. Класс “А” скомплектовал элиту.
Класс “Б”е – запас резервов трудовых.
            В класс “Г”е и ниже сбыли остальных
            наследных разночинцев деловито.
            В которую из клеток алфавита
            пристроили меня? Не помню. В “Ы”?

О классе. Ляпнуть – “дружные ребята” –
солгать. Разброс – от свойских, и до цац.
Встречались натуральные зверята.
Но межеваться: тюрок, жид, кацап? –
            не знали, нет. Гражданственность – пацан.
            На переменах все лягали лянгу:
            на шкурке с шерстью – догадались, глянь-ка –
            прилаживалась чашечка свинца.

У старшеклассников иные интересы.
Одни – со спортом, были – со шпаной.
Тогда звучала строчка “мисс Одесса”,
тогда еще не выдохлось кино.
            За девушек бывали драки, но
            без ног. На поединках бились честно.
            Известно, в эти годы сердцу тесно –
            недавно так (вчера лишь) и… давно.

Теперь о самом памятном. Уроки.
Поныне едко помню о тоске
(под ложечкою тянет – неглубо́ко) –
предощущенья вызова: “К доске!”
            Шпаргалка. Вот уж истинно – конспект,
            когда ни в зуб, и поджимают сроки.
            А вот зубрёжка – маета мороки –
            без проку над учебником корпеть.

Литература. Вряд ли мне поверишь,
но для меня скучнейший был предмет.
Нет, не лукавлю. Это лишь теперь я,
созрев морковно – только лишь к зиме –
            любовь к изящно-словью возымел
            вдохнувши нард словесной атмосферы –
            как будто предо мной раскрылись двери.
            Ни утолить,  ни сбросить этот хмель.

Уроки химии. Училки злее
не видывал. Но, не её ли злом
надёжно утвердился Менделеев
в сознании сократов и… ослов
            за партами (по-элегентней слов
            не отыскал, о чём не сожалею).
            Сравнимо с чудом сделанное ею
            в поту, в чаду учительских трудов.

Уроки математики. Неистов
порыв души с которым рассекла
острейший угол наша “Биссектриса” –
такая строгая и зоркая – на глаз.
            Былинкой трепетал пред нею класс,
            хотя и шил ей погоняло “Крыса”,
            хотя обычно борзым скоком – рысью –
            умел скакать пред вами – напоказ.

Уроки физики. Нельзя без мата.
Закон Ньютона классная “Свинья”
внедряла в массы рылом конопатым,
за пядью душ их просвещая пядь.
            Вернись всё снова – я б не стал менять
            учителей, я выбрал бы опять их –
            в них Иисус, учительством распятый,
            несёт страдание поныне за меня.

            18.01.2016