Меня за жабры не возьмёшь

«Когда изнемогал во мне дух мой,
Ты знал стезю мою. На пути, которым
я ходил, они скрытно ставили сети для меня»
    Псалом 143:3
1985 -1992г.г.

Который месяц жду чего то
В потоке окаянных дней,
Но не видать ни поворота,
Ни перемен в судьбе моей.

Спаситель, дай долготерпенье
Преодолеть мне силы зла,
Распутать узел невезенья,
Чтоб душу боль не извела.

Вокруг меня – стена тумана,
Вокруг меня – потоки лжи,
И о покое думать рано –
Успокоении души.

Да будет бой, я это знаю,
И бой не менее жесток,
Но бой я этот принимаю,
Я преподам вам свой урок.

Ещё живучи гамадрилы,
Но явно то: поджали хвост,
Качнулся культ вчерашней силы,
Но с ними бой не будет прост.

Ушли со сцены за кулисы…
Но сущность их известна всем,
Они всё те же: волки, лисы,
Им чужды ветры перемен.

Стоят стеной. Неодолимы.
И щелкопёры и чины.
Подчас напустят столько дыма…
Господь, помилуй, сохрани.

Они из органов известных,
Глаза и уши наших  дней,
И тень их кабинетов тесных
Лежит на участи моей.

Но, полно! Хватит! Надоело!
Лжецам один ответ на ложь:
Меня легко, лишь ради «дела»,
Меня за жабры не возьмёшь.

   Предыстория стихотворения.  Она проста. Наше государство никак не хочет смириться, простить грехи тех, кто оказался в плену. В плену не по своей доброй воле, а по причине сложившихся обстоятельств. На войне бывает всё. Об этих обстоятельствах я изложил в своей книжке "Моя война". Это, так сказать,
приамбула.
   Теперь по существу. Это был 1950 год. Через 7 лет глаза и уши 4-ого отдела НКВД напомнили мне мой чудовищный грех - измену Родине. Это было в Грачёвке. Я всю ночь просидел перед следователем и отвечал ему на задаваемые им вопросы, на которые я отвечал в 1943 году в Гремячем Логе ещё опричникам, то бишь людям Берии.
   И вот уже через 32 года повторилось то же самое. Чиновник из бузулукского военкомата комиссар подполковник Игнатьев решил проверить: кто я, откуда я, и вообще, почему я ещё не в тюряге... Он мытарил меня более недели, подсовывал мне подмётные бумажечки, стараясь склонить меня на дачу каких то новых показаний. Всё это было бы очень смешно, если бы не так гнусно и отвратительно. Однако таких, как я, он держал на крючке, имея в виду свои узко личные интересы. В период второй Чеченской войны он сумел "отмазать" за миллионные взятки десятки рекрутов. За эту деятельность он и "погорел", о чём поведал сменивший его полковник Курапов. Он, кстати, тогда же и вручил мне знак фронтовика и орден Великой Отечественной Войны.