В лес пришла к царю...

В лес пришла к царю да просилась: мне остаться позволь, дай милость, буду, царь, я твоей невестой, нет в деревне такого места, где бы было легко, спокойно, где бы не было сердцу больно. На душе ледяные метели, утомляют подруги/затеи: хороводы, гаданья в Купалу, а твои мне глаза – опалом, ближе мне и роднее звери и ручьев говорливых трели, паутины грибниц, отравой
мне душистые, летние травы, и коряг утомленных стоны, и на отмелях перезвоны. Разреши мне остаться в вечер, ты ни с кем ведь еще не венчан. А иначе, печаль утопит, погибать мне в болотных топях, не плести ни венков, ни сказок – ил болотный глубок и вязок.

Царь лесной удивился было, но девица струной застыла – не уйдет, хоть тут снег, хоть ветер. Сам-то он ту девицу приметил, хороша и стройна, как ива. Одному стало вдруг тоскливо – протянул ей свою корону под склонившейся тиса кроной:
оставайся, живи, девица. Будет клевер у ног ее виться, солнце мягко венца коснется…

А наутро она проснется: за слюдою оконца – крыши, и скребутся назойливо мыши.
…Только волчия шкура греет, хвоей свежей с волос ее веет. Скука в подполе тонет эхом, рассыпается девица смехом, не печальна, нет слез в ресницах. Время мчится на колеснице, приближая закат заветный. Царь лесной – ее жизнью, светом, а любовь – роковым дурманом, кровь по венам потоком рваным.
Не проклятая, не святая.
След ее в темноте растает.