01. 2016

Кому опять на море и в тепло?
И кто ЗДЕСЬ до сих пор не любит зиму?
Я драгоценный морок холодильный
Не променяю на пошлятину жары
И потные приливы и отливы.

...Столица в бестолковые шары
Рядится, словно баба из деревни
В блескучих шмотках прётся на дискач.
Так улицы-безвкусицы сверкают
НДФЛ-ными огнями фонарей

И отмороженная тройка мчится вскачь,
Дескать, догоним, перегоним и от****им;
Дескать, форева впереди планеты всей;
Гулко выстукивает траурные марши
И отбивает веру в рубль и в людей.

На этом фоне, смелый и красивый,
Больной не жалуется больше ни на что,
Кроме болезненной восторженности жизнью,
И декадансом по бессилию шарашит,
И, созерцая, восторгается сильней.

Вместо пломбира грязь на тротуарах,
И в кровь будто вкололи реагент:
Такие сны страшнее, чем кошмары.
Мне бы застынуть в этом январе
И превратиться в вечное “привет”,

И, растекаясь по былым любовям,
Однажды испариться в конденсат
И разом всех оставить бы в покое:
Кому беда от капель на стекле?
А от беспутности и праздности - беда.

Но нет беды, а есть нечто такое,
Что душу разъедает до крови
От слабости, желанья, непокоя.
От счастья и любви трясутся руки.
Притом, что нет ни счастья, ни любви.