Он пишет нас

Если смотреть на тебя из витрин и запотевших зеркал,
То промежуток между нами становится действительно мал,
Практически не ощутим.
Давай просто постоим и пошутим, поговорим,
Походим по тонкому льду,
Так, словно ты меня ни разу не предавал.
;
Словно не выбивал из-под меня, как мяч,
Этот мир, с ноги по нему ударив 
Словно не вливал в моё горло ром, не разбавив,
Не кричал на меня людьми из трубок и замызганных телепередач,
Не выписывал птичьим почерком,  словно врач,
Справочки, что здорова, гордыню мне поубавив. 
;
Давай мы поговорим теперь о долгах, 
О зарплатах, о кредиторах жирных, 
О нас, ленивых паршивцах, и о транжирах,
Которые спят неделями и не ведают, что значит страх.
О том, что там с нас спросят на небесах,
Не о вещах, игрушках айфонах или квартирах...
;
Расскажи мне, как мы не расплатимся вечность
За каждое неозвученное, несозданное,
Какие мы беззаконные, не найденные, неопознанные,
Как нами правят мелочность и беспечность,
Как мы печёмся о лицах и превозносим внешность
И долги по призванию распихиваем в карманы, и прячем в космах,
Как будто гашиш на таможне в аэропорту,
Проносим долги во рту.
;
Расскажи, как организовать недельную тишину в голове,
Не слушать, как ты там стучишь кандалами. Тебе не спится...
Ты перетряхиваешь меня, как коробку со слайдами: дома и лица... 
Каждую ночь шуршишь бумагами, достаёшь по две.
Работа такая — /в сутки по главе/
Писать. И дай Бог потом не сжечь и не застрелиться...