3. Шалунья

В  соседнем  доме,  у  сестры
Жила  племянница  аббата,
В  расцвете  девичьей  поры
Мила,  игрива,  диковата.

Забавница — ни  дать,  ни  взять,
Но  без  чванливости  и  спеси,
Всё  б  ей  шалить-озоровать,
Насмешничать  и  куролесить.

С  добром  в  её  глазёнки  глядя,
Следя  за  девичьей  игрой,
Стать  милосердия  сестрой
Советовал  шалунье  дядя.

Она  же — знай  себе  поёт,
Резвится,  пястями  балует,
То  вдруг  руками  обовьёт,
Сухие  щёки  расцелует.

Он  вырывался,  но  его
Тоска  отцовская  томила...
Крепка  таинственная  сила,
Что  не  щадила  никого.

Гуляя  с  девочкой  лугами,
Он  ей  о  Боге  говорил,
Нравоученьями  морил,
Как  строгий  ментор  в  божьем  храме.

Она  бросалась  на  траву, 
Внимая  дяде  в  четверть  уха,
Смотрела  в  неба  синеву,
На  облака  белее  пуха,

Ловила  пальцы  ветерка,
За  мотыльком  тайком  следила,
В  морали  дяди  находила
Тоску  зануды-старика.

«Ах,  дядя!   Что  за  красота!
Трава  нежнее  покрывала...
Я  б, кажется,  расцеловала
Любую  бабочку  с  куста.
Взгляни...»
          
      Смиряя  нежность  сердца,
Аббат  отводит  строгий  взгляд.
В  порыв  души  ему  не  верится,
Восторгам  плоти  он  не  рад.