Двенадцать

Новогодняя поэма

Никто не чистит снег, всем пофигу походу.
Прорвал водопровод. Опять запил сосед.
Поехать бы в Москву – начистить Боре морду!
Да денег нет на… кир… Не то, что на билет.

В квартире колотун. Без четверти двенадцать…
ЖЭК вырубила свет. В России Новый… кто?
Жаль, Путин далеко… Пойти с тоски – нажраться?
И – в хлам – упасть в сугроб, врагам страны назло!

И, по Завету, – гнать телесные соблазны,
Разжечь большой костёр, – от искры всех согреть.
И флаг страны порвать, из трёх оставив красный,
Ведь за него не жаль – от водки – умереть.

И до утра плевать в проклятый телевизор,
Мешать жене смотреть бразильский сериал.
Ну как же дальше жить, коль ничего не свиснуть?
И думать: «До чего ж мир нравственно упал!»

А Новый год вовсю шагает по планете,
И как всегда в Кремле покажут «Огонёк».
И буду я сидеть, небритый, словно йети.
И злой на белый свет – как будто серый волк.

И что мне до судьбы московской потаскушки,
Ведь всё равно не даст мне Ксения Собчак.
И что писать, коль я не Лермонтов, не Пушкин,
Не Мцыри, не Балда… Скорей – Иван-дурак!

Приходит Новый Гад – как Дед Мороз лохматый,
И валит пол Москвы Навального смотреть.
Зюганов не даёт народу автоматы,
И наркоман кричит, мол, доза или смерть!

И на Тверской – панель. Снегурочка на месте…
Я помню до сих пор интимный уголок.
Налей, братан, вина иль водки граммов двести.
И пусть ведёт Христа в венке – озябший Блок.

Пусть пляшут вальс «Бостон» – на полюсе медведи.
Чубайс, как Рыжий Лис, – свой заметает след.
Жаль руки коротки – загрёб бы всё Медведев,
Команда – на чеку, хоть и Гайдара нет.

Ну что ещё сказать? Метель… Свеча горела.
Недолго Дед в Кремле, как фраер, танцевал.
Пёс лаял на луну, и Пугачиха пела.
И караул к утру
Толпу мочить устал.