Навигация, или Весеннее обострение

Я, как весна, заболеваю туром,
Из средств передвижения – турой,
Я мог бы посетить Казань и Муром,-
Предпочитаю город над Курой.

В России столько мест, нам не известных,
Но нас влекут загнившие места,
И, если выбираем, неизбежно,
Где нет уж православного креста.

 Надысь я побывал в музеях Рима –
Ну, интересный, вам скажу, народ -
Я видел там «весомо, грубо, зримо»
Сварганенный рабом водопровод.

Тогда у них он звался «акведуком».
Их строили, похоже, на века,
Ведь даже под фашиствующим «дюком»
По ним текла для города река.

Как станция метро на Виминале,
На Квиринале станция метро,
Московское метро напоминали,
Как если воду сравнивать с ситро.

Прошелся и по аппиевой via:
Теперь – тропинка метр шириной,
Вдоль по бокам стоят, как часовые,
Развалины истории иной.

Я взял билет с Чампино до Аяччо,
Через WebMoney оплатил его,
Гляжу в иллюминатор – порт маячит –
На Корсике нет больше ничего.

Из Корсики пути ведут к Парижу,
Где славу императоров и крах
Почти что в каждом проходимце вижу,
Готовых сдать его за тридцать драхм.

И вот тирана следуя маршрутом,
Я оказался у Энвер Ходжа
В Тиране же, где тем маршрутом круто
Судьба вдруг изменилась прихожан.

Я сам себя сослал на остров Лесбос.
Что может быть прекраснее любви
Бесплодной, но загадочной как ребус,
Свершаемой, по акту, vis-;-vis.

И на здоровье любят пусть друг друга,
Предпочитают если не меня…
Коль пригласят, то я примкну к подругам –
И будет нам лесбийская семья.

Вот будет красота – любовь до гроба,
Чего бы кодекс рода ни вменял…
Земля вздохнет и, возродиться чтобы,
Опять кормить оставшихся землян.

Такая перспектива всех разбудит,
Уж, сколько понаехавших и тут!
Побольше, чем в первопрестольной будет -
Вы слышали же: «русские идут!»
 
Я повернул стопы свои к Памиру,
Монблан облазив, Эльбрус, Эверест –
Красоты эти не уступят Риму –
Вот истый вам и православный крест.

Ну не дурак же был художник Рерих,
Ведь не напрасно красок не жалел…
Кому его картины – «чудо в перьях»,
Кому – лекарство, если заболел.

Пока живой, скажи, что будет после:
Когда помрешь, не скажешь ничего,
И, будучи за пазухой иль возле,
Ты не надейся очень на Него.

Вооружившись логикой, как древом,
Я, как слепой, по жизни прошагал,
Но где-то подсознательное грело,
А бессознательное пело «ты пропал».

На финишную вышел я прямую.
Упущенное чтобы наверстать,
Я бывшую так сократил кривую,
Что не узнала б и родная мать.

Я покорил не все еще вершины,
Одна из них – покинуть этот мир:
Какой бы ни был этот мир паршивый,
Всё лучше, чем загробный антимир.

Я был в морях Синдбада-морехода
И у Белиза облетал «Дыру»,
Ходил, где, утверждают, нету брода,
И Santa Rosa видел я в Перу.

Я видел и дольмены и трованты,
И результат учения чучхэ,
Но в лучших виноградниках Прованса
Не делают, как в Грузии, чурчхел.

В Японии мне ноги мыли гейши,
В Корее не одну собаку съел,
В Китае, ничего три дня не евши,
Украв турнепс, на трое суток сел.

Глазами видел Яэко Ногами
Я в Токио японскую эмаль,
И Индию еще попру ногами
Всю, только вот на картах Google, а жаль.

Конечно, жаль, что как баран рогами
Стучусь в давно открытую я дверь…
Пусть Гугл покажет, как вперед ногами
Нам надо путешествовать теперь.