Покаянное

"На дальней станции" сошед,
Я над душою был не властен:
Ты раскрывала даль и свет,
В тебе таились мир и счастье.

Твоя несильная рука
Мне виделась Господней дланью,
С тобой мечтал через века
пройти и в будущем истаять.

Собрать собой огромный мир,
Увидеть тёмных вод теченье,
Воздушных струй и звёздных лир
Услышать дивные творенья.

Там, над тобою зонт раскрыв,
Подставить, не стесняясь, руку,
А сердце не пустить в разрыв,
Ладонью снять и боль, и муку.

Я сомневался и дрожал,
Но то была, увы, не похоть:
В тебя впивались сотни жал.
Жадюги! Что им наша кроха?

И, усмиряя зуд и прыть,
Я всё мечтал светло и кротко
Тебе дорожку постелить,
Чтоб твёрдою была походка.

И - не хватило воли мне,
Смешному, глупому студенту:
Я потерялся в сонме дней,
Как кадрик в беге киноленты.

Я убежал куда-то вбок,
В походы, фильмы и науки.
Зачем? Да был ли в этом прок?
В потоках человечьей скуки.
Скажи, от крепкого ль ума
Мы смеем быть смешны и робки?

Жизнь пролетела, и весьма,
И вот, уже по тихой тропке
Уходит каждый огонёк
Поодиночке, по старинке.
Уж скоро будет нас поток,
Всплакнут ребёнки, брызнут льдинки.

Нет, я ухода не боюсь,
Хотя, и спешка не уместна...
Но душит думы горький груз:
"Прошли, потешив жерла, чресла".
И, не изведав мир и даль,
Мы прожили себя потоком.
Моя от этого печаль,
Мне в этом горько. Одиноко.

Здесь, сквозь свои десятки лет
Я вижу сердца упущенья:
Твоё лицо, как утра свет,
Твоё - под небо, нёбо пенье.

Теперь, сам болен и не юн,
Я письма ясные храню.