Царский посох

На северном ветру заранее опальный
Родился человек и крикнул: "Перестань!"
Убийце, но вокруг усиливалась брань,
И вырос без брони сей саженец миндальный.

Он выкорчеван был, в край выслан чужедальный
И в яму выброшен, хоть протянул им длань,
Где горстка буковок – дар, милостыня, дань
Тому, кого зовут "народ многострадальный".

Из ямы выходец, не слишком он тяжёл,
Но прочного прочней – на будущее  посох,
Когда теряешься в разрозненных вопросах,

И слышится в ответ жужжанье чутких пчёл,
Которые поют, угадывая в росах
Мёд незаслуженный: а посох-то расцвёл!

28.05.1994.

                Ось истории

Поэзия и судьба Осипа Мандельштама – проекция его имени и фамилии, развёрнутая в истории. «Осип» - вариант библейского имени «Иосиф», а библейский Иосиф был продан своими братьями в рабство, оказался в Египте и  спас тогдашнее человечество от надвигающегося голода.  Мандельштам  соотносит Иосифа и себя уже в стихотворении 1913 г.:

Отравлен хлеб и воздух выпит.
Как  трудно раны врачевать!
Иосиф, проданный в Египет,
Не мог сильнее тосковать.

Для Мандельштама не могло не иметь значения совпадение его библейского имени с именем Сталина, что подразумевается стихотворением «Когда б я уголь взял для высшей похвалы», посвящённым Сталину, хотя имя «Иосиф» там ни разу не названо.  Но звукосимвол Мандельштама «Иосиф-Осип-ось», а герой стихотворения (Сталин) как раз и «сдвинул мира ось», тогда как поэт, его антипод, скорее поддерживает эту ось:

Вооруженный зреньем узких ос,
Сосущих ось земную, ось земную,
Я чую всё, с чем свидеться пришлось,
И вспоминаю наизусть и всуе.

Характерно, что это стихотворение пишется одновременно с попыткой воспеть Сталина: в феврале 1937 г.
А в 1914 г. Мандельштам пишет:

Есть ценностей незыблемая скАла
Над скучными ошибками веков.

Эта незыблемая скАла (шкала) ценностей – для Мандельштама ось истории, и этой оси Осип Мандельштам остаётся верен в эпоху, провозглашающую символом веры диалектическую изменчивость ценностей и принципов, откровенный конформизм или приспособленчество, переходящее в предательство.
Мандельштам заранее чувствует, что верность шкале ценностей трагична и влечёт за собой боль:

Как царский посох в скинии пророков,
У нас цвела торжественная боль.

В библейской Книге Чисел повествуется, как расцвёл жезл первосвященника Аарона, подтверждая его избранничество, и на жезле появились цветы и орехи (Числа, 17, 8).  Орехи явно относятся к миндалю, и по преданию жезл первосвященника был из миндального дерева.
Не себя ли самого имеет в виду Мандельштам, упоминая в стихотворении в 1933 г. «пасхальной глупостью украшенный миндаль»?  А стихотворение посвящено голодомору начала тридцатых годов, происходившему как на Украине, так и в России:

Природа своего не узнаёт лица,
И тени страшные Украйны и Кубани –
На войлочной земле голодные крестьяне
Калитку стерегут, не трогая кольца.

Стихотворение это послужило одним из поводов для ареста и последующей гибели поэта, чья фамилия «Мандельштам» означает царский посох, ось истории.