I will burn this city down to show you the light

В голове только память и всякий хлам.
Я молчу и не спрашиваю, как у тебя дела,
что ты делаешь, где ты, как день прошел,
не говорю, как надеюсь, что все хорошо.

Это больше не "ты уходишь и снова молчишь".
Это "ты и не приходил"; очень трудно учить
людей по их жестам, походке, по их глазам,
когда нет возможности говорить с ними.
(что он сказал?) -

Переспрашивать у других, слыша то же самое сотни раз.
Я не умею читать людей - ни вербально, ни выражения глаз,
Ни по том, как они ведут себя с другими людьми.
Мне плевать, что у меня ни с кем не может быть всяких "мы",
Нет, мне правда плевать, я привыкла, клянусь.
Я лежу и отчаянно думаю, что уеду и не вернусь,
Что сожгу этот город, чтобы кто-то увидел свет.

И немного жаль, что такого человека у меня нет.

Со мной не будет никаких "против мира вдвоем",
мир насмехается; я одна, он пронзает меня острием
своего меча, или, может быть, тонкой иглы,
заражает отчаянием других людей - этих жутких каменных глыб,
заставляя терпеть поражение, не оставив видимых ран.

Мир так насмешлив, и к черту рассветы, туман,
ледяные дожди и споры, аллергию во время весны,
к черту высотки, дороги, апатию, кошмарные сны,
отступления, ссоры, боязнь бесконечной борьбы,
аритмию, тревожность, всех прочих, преследуемых, других,
страхи, панические расстройства,
знаешь, я очень хотела жить.
(по-настоящему, не прячась в тенях и подвалах),
но ведь мир так насмешлив, он позволит меня убить


и тогда никто не вспомнит, как меня звали.