Там в замшелом селенье...

Там в замшелом селенье, где годы считают по зимам,
От "Покрова" до "Вербного"люд, как в берлоге живёт,
Где не держат скота, нет "сельпошных" уже магазинов –
Раз в неделю им автоларёк хлеб и соль завезёт. 
 
Пять домишек осталось живых здесь на самом отшибе,
Старики лишь выходят на двор, чтобы псов покормить.
А в заброшенных избах там бродит крестьянская гибель,
И рыдает с метелью на пару грудными  детьми.
 
В каждой хате пылится своя родословная тайна: 
Кто-то помер от водки, а кто-то от старости пал. 
И был дом за мостом, где погибла семья неслучайно – 
(Смерть за смертью прошлась в отражении темных зеркал). 
 
Жуть истории злой началась далеко в «бородатых», 
И простылых годах после нашей Великой Войны: 
Молодая семья проживала в той низенькой хате –
Было всё как у всех на селе, обедневшей страны. 
 
И трудились на благо родного, как батя – Колхоза, 
Да надежды имели на сытое время Руси.
Жили простенько, сына растили – без всякой угрозы 
На расколы, как ваза о кафель – семейной оси. 
 
Эх, семейная жизнь, что ни день: а то горе, то счастье,
Всё бывает: обида и злоба – взрывная волна! 
Но однажды супруг погубил ту любовь в одночасье: 
(Руку пОднял на жёнку, и в вечность упала она)... 
 
Миновал его суд, в экспертизе – (несчастный был случай)... 
Только слухи деревни живучи, как наглая вошь. 
Сын спивался бичом, да отцу норовил ту же участь, 
Со скандалами в пьяном бреду всё хватался за нож. 
 
И допившись до чертиков всё же сдержал обещанье, 
Он по "лавочке пьяной" отца своего порешил. 
(Отомстил мол за мать, выбрав это ему наказаньем), 
И отправился гордо в тюрьму с упоеньем души.
 
Годы шли. Срок отбыл. Он приехал в родную деревню –
Обветшалый свой дом, где и дверь уже сняли с петель. 
Новостей никаких: в дровнике догнивают поленья, 
А в крапиве испуганно совести прячется тень.
 
Прошло пару лет. Юрка так же был выпить не промах, 
И казалось, что бед вереницы простыл уже след. 
В этом гиблом селе, где попрятались даже вороны,
Он, увы , не узрел свой последний, похмельный рассвет. 
 
Обжигало морозное солнце лесную опушку,
На багровом снегу околевший там Юрка лежал.
После буйной попойки ночной, остывала избушка,
Где за рюмку ему в пьяной драке вонзили кинжал. 
 
Так вот жизнь cхоронила заблудшие, грешные души,
Божий суд был таков – невозможно его миновать.
Нам от Господа эта история притчей послужит: 
И не важно уже кто был прав, ну а кто виноват...

фото из интернета.