Страх, - и больше ничего!

Как-то в вечер, в поздний час, я застоялся у окна. 
Снег шёл за окном, и ветер дул морозно. 
Я всё смотрел, вспоминая те дни, когда впервые меня посетил собственный страх. 
Помню, был ноябрь, когда умерла моя Ленор, и с тех пор я часто стоял у окна, 
осознавая, что не услышу её блаженного голоса никогда!

Я услышал громкий стук в дверь и вздрогнул. 
"...Открою её, и снова там, на пороге, будет чья-то тень..." — произнёс я дрожащим голосом. 
"Это просто кто-то постучался, постучался и ждёт ответа?" 
Был порыв открыть дверь, но, услышав негромкий стук, я замер. 
Казалось, тишина тревожно замерла вместе со мной. 
Сколько времени я был в оцепенении — я не помню... 
Но вскоре стук повторился, и ветер, найдя небольшую лазейку, ворвался в комнату, распахнув настежь окно. 
Яростно накинувшись на страницы моего романа, лежащие на столе, белые листки с шелестом взметнулись вверх, а стук снова повторился. 
Робкие звуки сошли на нет, и только ветер бесчинствовал вокруг, сердито касаясь каждой страницы, разбросанного на полу романа.

Я открыл дверь, и там была только Тьма, за которой слышались крики. 
Крики были ближе к женским: стонам, плачам и рыданиям. 
Это Тьма ко мне приближалась, неся за собой смерть. 
Крикам, плачам и рыданиям не было конца, не было покоя ни мне, ни грешникам. 
Наверно, в этих рыданиях и плачах где-то проживает моя Ленор, 
что всегда была мне рада, но в шуме этом я не расслышал ничего. 
Мороз становился крепче, метель, подвывая, кружилась со снежной крупой, 
и больше никого. 
Вдруг раздался скрип, и старое дерево на соседский дом обрушилось. 
Тьма накрыла тот дом, и крики теперь доносились новые.

Я закрыл дверь и вернулся в комнату. И моему взору предстала картина: 
на столе сидел чёрный ворон по прозвищу Никогда! 
— Что тебе, птица-дух, здесь надо? — устало проговорил я. — Улетай отсюда, 
я ещё жить хочу! Проваливай, птица, слышишь, я жить хочу! А тебя ни видеть, ни слышать не желаю!

Ворон гордо сидел на моем столе, слушая каждое слово. 
Птица, замахав крылами, издала свой крик, словно о чём-то мне говорила. 
А затем ворон взлетел, вылетая в полуоткрытое окно, и голосом человеческим произнёс: Никогда! 
«Что имела в виду эта глупая птица под этим словом «Никогда»? 
Останется для меня загадкой...» Дунул ветер, с грохотом закрыв окно, вылетая прочь 
за вороном. Остался я без воздуха в комнате моего дома, свечу мою ветер погасил. 
И вот, согреваясь в свой смертный час, я в темноте дописываю роман, покуда светит мне луна, свечи замена. 
Страх — и больше ничего...

«Никогда» — не давало это слово голове моей покоя, я ещё живой, я гений, я творец, бессмертным останусь на века, даже когда мне придёт конец. 
Вот, закончился кипяток в кружке моей, еды нет, от ужасов холода может умереть, возможно, безумец. 
Роман кто-нибудь найдёт и опубликует, тогда, когда я запущу в начинающих авторов трезубец. 
— Да, — скажет народ про меня, спустя века: «Он был безумцем».

Обо мне заговорят, что роман принёс бы в будущем мне признание и славу. 
Но лучше умереть вдали от людей, оставив вместо завещания роман. 
Первые главы я писал, когда была жива, вдохновляя меня, Ленор. 
Благодаря ей я проник во Тьму и погубил ею свою Ленор. 
А теперь убиваю ею себя! 
Мир во Тьме... Подождите меня, безумцы, я иду! 
И снова слышу хлопанье чёрных крыльев, это Ворон за мной прибыл.

— Скажи мне, птица, после смерти отнесёшь меня к моей Ленор и туда, где тишина? 
Ворон внимательно всматривался в меня при слабом освещении луны... 
Он каркнул мне в ответ: "Никогда!" 
И забился я в крике, упав на пол... Ворон каркал, что-то говорил, чётко выговаривая букву «Р». 
Птица, взмахнув крылом, исчезла. Я не понял, почему, и, вставая на колени, вглядываясь в окно, увидел надвигающуюся Тьму.

— Вот и я, моя Ленор, скоро мы увидимся, и под пение дождя будем танцевать. 
Охвативший меня страх, что я держал, вырвался на свободу... 
Луна исчезла, Тьма накрыла мой дом... 
Оставался я теперь в кромешной пустоте, и не важно, что теперь скажут про меня. 
Роман опубликован, но не все ещё знают, что есть и ещё мои работы, которые дописать при жизни не успел.