Раз

Крупные, размером с пчелу,  мухи с веселым жужжанием накинулись на сумку, брошенную стариком возле камина.
- Эй, вы, тихо там, мне тоже оставьте, – крикнул он шевелящемуся мешку. – И вообще, что за мода лезть в сумку раньше хозяина, – продолжал ворчать старик.
Все еще тяжело дыша после тяжелой дороги старый Армандус с заметным усилием поднял руку и щелкнул пальцами. Комната озарилась неровным светом десятка загоревшихся свечей, яркое пятно полыхающего камина озарило испещренное  морщинками лицо старого чародея. Он был очень стар, и поэтому подобные перемещения в пространстве давались ему с огромным трудом. Тридцать тысяч лиг – это расстояние свалило бы с ног даже молодого мага, а другого такого же старика и совсем бы убило, но то другого, а не Армандуса. И причина такого путешествия была гораздо весомее, чем яблочный пирог и корзинка круасанов, что уже вытащили из сумки мухи и, аккуратно отделив свою долю, уже заканчивали есть. 
- И как вам не стыдно? Ваш хозяин не позабыл зайти в пекарню Матушки Крю, чтобы побаловать своих питомцев, а после преодолел огромный путь с дополнительной ношей, а вы даже не можете налить ему чаю и отрезать кусок пирога?!  Неблагодарные жужжалки, – гневно обратился он к звенящему облаку. Увлеченное жужжание разом притихло, а потом сменилось оживленной суетой. Через пару минут старик уже был заботливо закутан в теплый плед,  и наслаждался своим любимым зеленым чаем с ароматом жасмина вприкуску  с вкуснейшим яблочным пирогом. Что не говори, а в доле чародея кроме тяжелого труда и опасных схваток есть и свои приятные стороны. Например, эти мухи. Еще совсем недавно это были вполне обычные плодовые мушки, что вились над загнивающей тыквой в углу чулана. А теперь это очень верные и старательные слуги.  Ах, если бы не их любовь к сладкому, были бы идеальными слугами. Зато стоит им пообещать старого забродившего варенья, так они и слона через океан перетащат. К тому же они легко могли сойти еще и за стражей, их металлические туловища с алмазными крыльями легко могли выдержать даже огненный дождь в исполнении магистра стихийной магии, не говоря уже об обычной мухобойке или  газете.
Наконец хозяин пришел в себя и со вздохом поднялся с любимого кресла. Надо было закончить то, ради чего было потрачено столько сил. Чародей поднялся в заклинательный покой, что находился под самой крышей, на седьмом этаже его магической башни. Там как всегда царил «творческий  беспорядок», то есть посторонний человек никогда бы не понял, зачем здесь груда всякого старья и хлама, и никогда бы не разобрался в целой системе тумб, полочек и шкафчиков с совершенно непонятным содержимым. А у любого химика при одном взгляде на стол для алхимических опытов, сразу же остановилось бы сердце. Еще бы, там происходили такие реакции, которые официальной наукой посчитались бы совершенно невозможными, но самому Армандусу там было вполне уютно и комфортно. Он придирчиво осмотрел какое-то растение начинающее цвести в кадке у подоконника, потом ловким и точным движением срезал нераскрывшийся бутон, и еще раз пристально осмотрев его, сунул в мешочек, висевший на его сухопарой шее.
Наконец, он подошел к нарисованной на единственной свободной стене пентаграмме, хотя пентаграммой ее можно было назвать весьма условно, потому что кроме пяти основных лучей, символизирующих единство четырех стихий и магического потока, там были два дополнительных луча призванных послужить иглами, прокалывающими тонкую грань между двумя мирами. Армандус намеревался призвать в этот мир небывалой силы воина, защищенного от всех видов магии. Кроме того этот воин должен быть чист душой и помыслами, а еще невинен как младенец. И вот этот миг настал, сотни чародеев по всей империи направляли свою силу в этот портал, они буквально накачали его энергией до такой степени, что этот рисунок на стене начал светиться в полумраке  башни. Великое колдовство началось…