Святки

          Так называются дни от Рождества Христова до Крещения Господня. Двенадцать святых дней. Внимательно-опытные христиане испытывают в это время ощущение струящейся с небес благодати – скромной радости, от наполнения сердца любовью и здоровьем.
          Можно праздновать и шумно, кому это по нраву и по силам, ибо эти дни также называют «страшными» – безвременье, когда старый год миновал, а новый ещё не наступил. Есть мнение, что в этот период открывается граница между мирами – отверзаются врата ада – этот мир посещают души умерших, дабы и вечные узники преисподней (и всякая нечисть) могли порадоваться Рождеству.

          В какой-то из этих святых дней, к тому же, ещё и каникулярный, Трошин проснулся совсем рано. Было темно, домочадцы сладко спали. Он поднялся, умылся, посмотрел в окно – мороз, снегу намело. Послушал тишину. Захотелось помолиться. Затеплил лампадку, помолился. Захотелось почитать Евангелие. Открыл, читает. Увлёкся. Не заметил, как все проснулись. Заглянула жена.
- Паша, иди завтракать!
- Не хочу… наелся… не лезет уже…

          Жена пожала плечами и ушла. Он продолжил чтение. И дошёл до того места, где Господь, посылая учеников проповедовать Царствие Небесное, говорит: будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби. Задумался. Опять вошла жена.
- Всё сидишь?..
- Да… хорошо… читаю Евангелие и размышляю – созерцаю, так сказать, Слово Божье… вот тут сказано: будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби… интересное сочетание, не правда ли…
- Да – живи просто и не делай глупостей…
- Понимаю… в нашем возрасте это уже доступно уму… а по молодости-то, помню…
- Я тоже помню… собирайся…
- Далеко?
- Сперва к маме съездишь, за холодцом, а потом с Дуняшей пойдёшь, погуляешь – на санках внучку покатаешь…
- А родители что же?
- Родители, со старшими на каток поехали…

          Собрался.
- А книжку-то зачем берёшь – тут ехать всего три остановки…
- Не три, а семь… продолжу сочетание приятного с полезным…

          В метро места были. Сел. Хорошо. Открыл Книгу – «будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби».
          На остановке вошла крупная дама, в тяжёлой шубе, с дочерью-девушкой, под стать матери. Рядом с Трошиным, с обеих сторон, было свободно, но на двоих недостаточно. Дама посмотрела на Павла Андреевича, мол, подвинься, папаша, расселся тут, понимаешь ли, читатель. И не проронив ни слова, села так, что дочка поместилась без стеснения, а «папаша», испытав удар массой, отшатнулся, прижавшись к соседу. Он посмотрел на даму, с удивлением. И так же, с удивлением, отметил, что это бесчинство не вызвало в нём заметного раздражения. Подумал только, права Машенька – «живи просто и не твори глупостей» – а лет, скажем, десять назад, я бы так тебя оттянул, морда поросячья – шубу ещё, главное, напялила, а вежливо рот разевать не научилась, и дочь ведь такая же будет – от осинки не родятся апельсинки...

          Разговор с тёщей оказался коротким.
- С Рождеством, Татьяна Григорьевна! Давайте ваш холодец…
- Краткость сестра таланта…
- А если точнее и глубже, то будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби…
- Может разденешься, голубь, пройдёшь?.. рюмочку налью…
- Благодарю, мне ещё с внучкой гулять… да и признаться честно, напился уже – во где стоит…
- Понятно… насильно мил не будешь… всем привет…

          Они вышли в сквер. Дедушка усадил внучку и погнал санки по чистому, свежему снегу.
- Быстлей, дедуска!.. исё быстлей!.. исё быстлей!.. исё!..
- Уф, не могу больше… дай отдохнуть… я же дедушка, а не конь ретивый, с яй… кхе-кхе… верно говорят святые отцы: язык малый уд, а попробуй, удержи…
- Дедуска, а сто такое уд?
- Уд... м-м-м... это, Дуняша, член... Господи, да что же это за такое... уд, Дуня, это как у дерева ветка...
- Дедуска, смотли, какая ёлоцька…
- Это не ёлочка, Дуня, сосна…

          Трошин поднял глаза, огляделся. Выглянуло солнце. Верхушки сосен, берёз, тополей, словно плыли в морозной синеве. Солнечные пятна между деревьев искрились бриллиантовой россыпью. Гуляющих было немного. Благодать. Из подъезда вышла согбенная старушка с четвёртого этажа, высыпала из пакета покрошенный хлеб. Слетелись голуби и две вороны. Вороны держались чуть поодаль, аристократично, видимо, зная уже, что достанется и им.
- Здорово, Андреич! С прошедшими тебя! Гуляешь?
          Трошин обернулся. К нему, улыбаясь во всю ширь не слишком хорошо отпротезированного рта, приближался сосед. На длинном, тонком поводке у него болталась маленькая собачонка в полосатом комбинезончике.
- Вот, выгуливаю молодёжь…
- Точно, выгуливаем – ты внучку, я сучку…
- Коля осторожно – ребёнок…
- Извини… понимаю – они это дело быстро схватывают… как настроеньице?..
- Слава Богу… святки – благодать – радуюсь не нарадуюсь…
- Да-а-а… если телевизор не смотреть, жить можно…
- Жить надо просто, без глупостей, тогда и телевизор не помеха…
- Как же не помеха, когда там сплошные глупости… давеча смотрел передачу – одна певичка, прости Господи, в одних трусах по сцене скачет… и не поёт ведь, а орёт…
- Мода теперь такая – нервы показывать…
- Ага, мода – домище отгрохала – мама не горюй, папа не кури… её спрашивают: а вам не страшно в таком доме жить, кругом вон избушки? – а она лыбится вот такими толстенными, краснющими губищами – чего мне бояться у меня своя жизнь, у них своя – мы никак и нигде не пересекаемся… представляешь, какое самомнение?.. это если актёришки так о себе мнят, то можно себе представить, что творится в головах у депутатов и прочих должностных лиц… демократия, понимаешь ли, высшие ценности… нет, точно тебе говорю, как в семнадцатом будет – надоест народу это хамство терпеть…
- А что ты хочешь, Коля, это, действительно, другие люди, другой образ жизни, другое воспитание – каждому своё… сказано: будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби…
- Какие другие? – она же сама из какого-то Гавнодырска в Москву припёрлась…
- Талант…
- Какой нахрен талант – хвост трубой и крути трандой на всю Россию…
- Коля! Ребёнок здесь!
- Извини… извини… а как тут спокойно скажешь… а сегодня показали вообще ужас – волосы дыбом – в метро акция – с голыми задницами гуляют… и ведь не дураки – по улице идут нормально – мороз, а входят в метро, снимают штаны и шпарят сраными жопами навыворот…
- Николай! В конце-то концов!
- Больше не буду, извини…

          Трошин чувствовал, как благодать покидает его сердце. Надо бы развернуться, решительно, и уйти. Но он не мог уже так – если бы, скажем, лет десять тому назад.
- Дедуска, мне холодно…
          Павел Андреевич обрадовался нескрываемо.
- Ах, ты моя умница… замёрзла… вот молодец девочка – всё понимает… всё, Коля, извини, мы побежали, а то как бы обморожение не случилось…
- Да я тоже уже ухожу – Жулька моя тоже ноги вон поджимает… ты это, Паш… может зайдёшь ко мне – хлопнем по маленькой, поговорим… а то мне не с кем – эта молчит, та в телевизоре вся…
- Не знаю… как Бог даст… твоя в телевизоре, а моя всё хлопочет, хлопочет – и всё помоги да помоги… короче, если поручений не будет, зайду…
- Буду ждать…
            
          Мария Вениаминовна встретила своих с удивлением.
- Что так быстро?..
- Холодно… Дуняша замёрзла…
- Там дядя плохие слова говолил…
- Какой дядя?..
- Ай, не спрашивай… покорми лучше – проголодался…
- Выпьешь?
- Пожалуй… да, если будет звонить Николай из сто двадцать седьмой, скажи, у меня температура поднялась… и давление…

          После обеда Павел Андреевич прилёг и проспал аж до сумерек. Проснувшись, помолился и опять принялся читать Евангелие. Да – было такое желание. Ничего удивительного – святки.



11.01.16
1:17