Тридцатилетнее
Роман был странный у меня.
Я не лобзался под сосною
И под дождём не догонял.
С апреля или даже с марта,
Когда ещё не стаял снег,
Стал согревать меня крылатый,
Безгрешный и безбрежный смех.
Рождался он в души глубинах,
Под нежной коркой ледяной.
Пустынным вечером нахлынув
Иль в суетливости дневной.
Был я для общества потерян
И не лишался чувств едва.
Я в Бога, помнится, не верил,
Но благодатью это звал.
Однако и без манны вешней
Казалась чудом жизнь моя.
Обыкновенным – не безгрешным
И не безбедным. Как и я.
Вносило удивленье ясность,
Без средства обходилась цель,
И из резинок канцелярских
Была запретов грозных цепь…
Теперь в железе дух томится.
Клеймо чернеет широко.
И светлой лёгкости крупицы
Искать приходится с киркой.
Свидетельство о публикации №116011104970