Возвращение Светланы. Часть третья. 7

7.
ВОЛШЕБСТВО РОМАНСА.

Кикиморы вертели головами.
Их провожатый этого и ждал.
Водил их, не сказать, чтобы кругами –
Светлейший поводить их приказал.
И вот модели, пользуясь моментом,
Обозревали это волшебство –
То заинтересовывались чем-то,
То просто так вертели головой.

Нельзя представить Петергоф безмолвным.
Вы вспомните – барокко стиль в чести.
И, если нам перевести дословно,
В такие дебри можно забрести.
Здесь каждый звук особое значенье
Имел. С эстетикой ваяли мастера
Парк на земле, как райское виденье.
И звукам тоже – райская игра.
Божественны должны быть в парке звуки:
То были трели разных певчих птиц
И в клетках, и на воле – прочь от скуки.
И удовольствие не покидает лиц.
(Поэтому же и ворон, и галок
За их столь резкий, очень скверный крик,
Безжалостно отсюда изгоняли –
Ничто не дОлжно портить чудный миг).

Вода – она источник главный звуков:
«Игра воды», симфония воды.
Приложена здесь целая наука,
Затрачены немалые труды.
Потока шум и грохот водопада,
Источник гор, а то «драконов» шип,
Мелодии дождя и плеск каскада,
Ручей смеётся, а то вдруг – осип,
Плеск струй воды, вдруг падающих в чашу,
Железный желоб, каменное дно.
Что мастер думал – звуки разукрашу,
Вода стремится к звуку всё-равно.
А звуки моря – утренний ли говор,
На гальку набегающей волны,
И бормотанье «Нептуна дневного»,
Валов удары – тяжести полны,
Срывающимся эхом гулким капель
Со сводов грота на гранитный пол,
Вздох корабля, покинувшего стапель,
Что буруном в спокойствие вошёл.

Пока гостями занят император,
Солдат моделей и сопровождал.
Но вот вдруг устремился он куда-то –
Час истины, наверное, настал.
Рукою указал он направленье,
За ним пошли к «Попутному дворцу»*,
Где ближнее царёво окруженье
Дань отдавало повару-творцу –
Обедали в любимом Монплезире.

А «Верхние палаты»** для гостей –
Известен Петергоф отныне в мире,
Предметом станет он для новостей.
Большому «Итальянскому салону»***
Отдали предпочтенье во дворце
(Сказать «спасибо» старику Леблону,
Что он творил в единственном лице).
Столы стоят в великолепной зале,
И пусть другие комнаты малы.
«Недурственно!» - все гости замечали,
Пройдя окрест, садились за столы…

…Пройдя окрест… что гости там узрели?
Да, комнаты малы, но недурны.
Хорошие картины здесь висели,
И мебелью красивою полны.
А из картин одна, что Караваком
Написана: как царь на ней похож;
Цвет лошади напоминает рака,
Но это так… и Меншиков хорош.
Узнать здесь можно много генералов.
Нет, всё-таки картина недурна,
Умелая рука её писала.
Достойна и внимания она.
Как не отметить красоту, солидность –
Зайдите лишь в Дубовый кабинет.
Украшенный резьбою он завидно –
Пино**** резьбы давно постиг секрет.
Куда бы только с вами ни взглянули –
Ну всюду видим мы французский блеск.
А ведь совсем недавно здесь тонули
В болотах. Здесь был дикий лес.
От имени хозяина приём сей
Шафиров – вице-канцлер трактовал.
Быть может, мы сюда ещё вернёмся,
Вот, если гости не покинут зал…

Модели ожидали на террасе.
Столбом гвардеец рядышком застыл.
Не прочитаешь по его гримасе:
Светлейшему о нас ты доложил?
Сидят они и слышат звон посуды,
И разговор, а иногда и смех.
Кикиморы: - Должны мы сделать чудо!
- Я чувствую, что здесь нас ждёт успех!
- Мы будем Константина петь романсы?
- Светлана посоветовала их!
- Без аккомпанемента? Мало шансов!
- Петь а капелла будем на троих!

Вот тут как раз и выглянул Светлейший:
- Вы здесь? Готовы? Вот и хорошо!
Свободен, братец. Ты иди, милейший!

Гвардеец развернулся и ушёл.

- Княгиня про какие-то романсы
Мне написала?

                - Мы их будем петь!
 Не буду раскрывать я Вам нюансы.
Понравится – готовы петь и впредь.

- Так это песни? Что же в них княгиня
Такого интересного нашла?
Бывает, сам пою я без причины.

А Марианна бровью повела:
- Я всё-таки советую послушать.
Супругу государя ублажим.
И Вашу тоже – всё для женских ушек.
А в случае чего – не убежим.

- Вы подождите, вас подам с десертом.
Окажетесь, надеюсь, таковым.
Наш государь по песенкам экспертом
Слывёт. Поаккуратнее вы с ним.

Вот пробил час. Кикимор в зал позвали.
Светлейший в зал: - А вот вам и сюрприз!
Такого вы, наверно, не слыхали.
Всё новое на пользу – наш девиз!

И слово… Да, сначала было слово!
Мари, как в пропасть, сделала свой шаг.
Она в неё и пасть была готова –
Сам Пётр перед ней сидит. Вот так!

- «Но пусть не тем, что знатного я рода,
Что царская во мне струится кровь,
Родного православного народа
Я заслужу доверье и любовь.
Но тем, что песни русские, родные
Я буду петь немолчно до конца,
И что во славу Матушки-России
Священный подвиг совершу певца» (КР о себе)

И реверансом слово завершила,
Не распрямляясь. В зале тишина.
Царица государю: - Очень мило!
И видится в твореньи новизна.

Царь встал, стол огибает, к Марианне
Подходит, её за руку берёт.
Та выпрямляется, а голова в тумане.
И чувствует Петра вдруг влажный рот.
Поцеловал, взял стул, сел перед ними.

Мари вернулась к своим «сёстрам» в ряд.
Она губами шевеля одними:
- Про Красное Село, – глаза горят.
Друг друга за руки все взяли –
Ну что ж про Красное Село:

- «Вчера мы ландышей нарвали.
Их много на поле цвело…» (КР)
Их голоса лились тремя ручьями,
Сплетаясь в косу, снова расходясь.
А слушатели вышли в поле сами,
Своей природой русскою гордясь.
Их пение всех так заворожило,
Что все и не заметили конца.
Царя фигура первою ожила.
Слезу царица смазала с лица.

- Давай ещё! – и скулы заходили.

Мари пред ним стоит едва дыша.
Но вот опять их голоса поплыли:

- «Ах, эта ночь так дивно хороша…» (КР)

Какая там Полтавская победа?
Фиаско Пётр полное терпел.
За звуками летел романса следом,
Сам внутренне уже, наверно, пел.
Таких стихов ещё здесь не слыхали.
Овеяны мелодией, слова
По залу, словно бабочки, порхали.
Украшена венцом из них глава.
Сидит, как статуя, застывшая царица.
И царь сидит, в кикимор вперив взгляд.
Светлейший всё не верит, что не снится
Мелодии и слов чудесный ряд.

Открыты окна. Чувственные бури:
- «Во дни надежды молодой,
Во дни безоблачной лазури…» (КР)
Волн лёгкий шелест – не прибой.

Супруга императора сидела –
Влюблённый ангел, приоткрыв свой рот,
Романсы слушая, душою млела,
Ждала, что муж ей нА ухо шепнёт.
Тот через стол сидел, один, на стуле
Плескаясь в волнах песен всей душой.
Предчувствия его не обманули,
Когда глаза увидел девы той,
Чей алый ротик пел ему про розы.
Но сами как они все хороши –
Стоят и шелестят ему берёзы,
И греют его веяньем души.
,
Данилыч сполз, чуть не упав со стула,
За плечи обнял вдруг свою жену.
А та в слезах и губки вдруг надула:
Себя его любовью ль обману?
Лоб подперев рукой, граф Ягужинский
Сидел, куда-то в мыслях улетев:
Толь вспоминал о молодости свинской,
Иль водки штоф свой впереди узрев.
«Нижайший раб» Апраксин прослезился,
Своей сентиментальностью греша.
В Москве любимой он вдруг очутился,
Чьим духом вся пропитана душа.
В Кикимор устремясь пытливым взором,
Как раздевал их неуёмный Брюс.
Был человеком знающим, в котором
Читалось: ничего я не боюсь.

- «…Как хороши тогда, как свежи были розы!». (КР)

Последней буквой улетает звук.
По коже пробирает всех морозом.
Наверно, всех… включая даже слуг.
Такого неземного исполненья
Ещё не слышал этот дерзкий век.
Закончили модели своё пенье.
Чем им ответит Пётр-человек?

А он сидит, глаза его туманны –
Сказать готовый: - Быть, или не быть?
Тут раздаётся голос Марианны:
- Изволит государь нас отпустить?

Он кудрями мотнул и как проснулся:
- Уважили! Такого не слыхал!
Данилыч, как же ты на них наткнулся?
И кто тебе их рекомендовал?

Светлейший сник, не зная, что ответить.
От Марианны помощь вдруг пришла:
- Хотела б, государь, я Вам заметить –
С папа’ у князя нашего дела.
Ван Гог. Художник…

                - Он – голландец! Точно!
Ну у кого ж такие могут быть?
Всё, вас мы арендуем всех бессрочно.
Вы у царицы будете служить.

Светлейший сзади хитро улыбался –
Ну, кажется, вот всё и обошлось.
Он про Светлану так сказать боялся –
Себя не мог он с ней представить врозь.
Концерт окончен. Продолжался вечер.
Вернёмся скоро в славный Петергоф.
Пока же в зале зажигают свечи,
И праздник к танцам перейти готов.   

================== 
*- «Попутный дворец» - название «Монплезира» во времена Петра I.
**- «Верхние палаты» - название главного дворца в Петергофе.
***- «Итальянский салон» - название главной залы в Большом дворце.
****- Николя Пино – французский скульптор, резчик по дереву.
Ягужинский – граф, генерал-прокурор. Бывший литовский свинопас.
После смерти Петра стал много пить.
Головкин – граф, канцлер.
Апраксин – генерал-адмирал.
Даны начала романсов на стихи К. Романова и его стихотворение о себе.
***********