Год Пластмассовой Обезьянки

В очередях, зеленых от плесени,
В очередях от зимы до лета
Рождаются злые стальные песни
И умирают, не видя света.

А у тех, кому так долго верили,
У тех, кому еще подвластны танки,
Рождаются только стальные звери
От Пластмассовой Обезьянки.

И в бункерах, изнывая от холода,
Зная, что мир переходит к Железным,
Плачут они, но не сном и не золотом
Станут их слезы с нытьем бесполезным.

А в городах, наполовину потерянных,
Как иностранцы и иностранки,
Важно шагают стальные звери,
Дети Пластмассовой Обезьянки.

Но неприглядно поедет трещина
По обшивке дрянного металла…
И будет хрипло смеяться Женщина –
Та, у которой не всё пропало.

Ее дети, играя на фоне голода,
Пускают тоску по дну консервной банки.
Их жалкие жизни дороже золота
В год Пластмассовой Обезьянки.

Трехглазый Бог раздавит окурок
На рубеже непонятной расы,
Увидев груду разбитых чурок,
Консервных банок, кусков пластмассы.

И над всем, что было здесь наверчено,
Раскрутилось – и вновь пропало,
Будет хрипло смеяться Женщина:
Ей опять начинать сначала.


Годы покоя. Новая фаза.
На торжестве иноземного разума
Бьется в сердцах у потомков Трехглазого
Старою болью забытая фраза:

«А у тех, кому так долго верили,
У тех, кому еще подвластны танки,
Рождались только стальные звери
От Пластмассовой Обезьянки.

Рождались злые стальные звери
     В Год
           Пластмассовой
                Обезьянки…».
1991