К слову, о дружбе

Откуда  я  беру 
свои  стихи?
Я  слышу  их 
в  негромкой  женской  речи
и  в  лязге  сабельном 
на  поле  грозной  сечи,
и  в  мерном  топоте 
копыт  коней  лихих.
Я  слышал  их 
в  походах  у  костров
и  в  песнях  бардов, 
всколыхнувших  память
о  том,  ушедшем, 
лучшем  из  миров,
ожившем 
сквозь  годов 
минувших  замять…
………………………
Я  живу  по  законам, 
придуманным 
явно  не  мною.
На  скрижалях  души 
начертала  их 
четко  судьба.
Коль с  собой  не  дано 
удержать  тебе 
сердце  родное,
отпусти  его  с  миром  –   
а  иначе  получишь  раба.
За  моею  спиной 
груз  весомый  – 
прошедшее  время.
Годы,  словно  страницы 
мной  давно  полюбившихся  книг.
Их  читая,  я  понял, 
что  родное 
славянское  племя
все  отдаст  ради  воли 
даже  краткий 
единственный  миг.
В  нашей  жизни,  друзья, 
зоны  счастья, 
как  правило,  редки.
Как  в  пустыне  колодец, 
где  ты  можешь 
напиться  воды.
Вот  дошел,  отлежался 
под  тенью  гранатовой  ветки,
и  с  наполненной  флягою - 
в  путь,  на песке  оставляя следы.
Мне  случались  в  пути 
совершенно  нежданные  встречи.
Вот,  бывало,  сидишь, 
для  себя  разведешь  костерок.
Ночь. Луна.  И  созвездий 
далеких  дрожащие  свечи.
И  усталость  стекает 
с  за  день  так  уходившихся  ног.
Вдруг  я  слышу  шаги  –   
если  честно, 
с  большой  неохотой.
Не  нужна  мне  сейчас 
никакая  чужая  душа.
Но  славянские  гены 
говорят:  окружайте  заботой 
и  вниманием  тех, 
кто  прибьется  к  вам, 
еле  дыша!
Да,  мужик  был  уставший, 
лохматый  -  совсем  как  Антошка
из  той  песенки  детской, 
чей  мотив  в  моей  памяти  всплыл.
Его  всё  приглашали 
копать  почему-то  картошку.
Он  и  деда  не  бил, 
он,  по-честному,  деда  любил.
Ну,  рассказ  незнакомца   
беспорядочен  был,  нелогичен.
Шишковали  с  отцом. 
Вдруг  на  них  косолапый  шатун.
Результат  этой  встречи, 
как  вы  поняли, 
был  драматичен.
- Он  батяню,  однако,  помял. 
Без  врача  ему  тут  карачун…
Телефон  был  при  мне. 
Связь  была 
ну  на  редкость  отличной.
Вертолетом  медслужбы 
через  час  у  костра  был  хирург.
Для  него  такой  вызов  был, 
в  общем-то,  самый  обычный.
А  Антон  для  меня 
теперь  верный 
и  преданный  друг.
В  общем,  в  жизни  моей, 
я  сказал  уже,  было  немало
встреч  нежданных  и  разных 
по  сути  глубинной  своей.
Репортерские  встречи  у  костра 
превращались,  бывало,
в  огоньки,  что  по  жизни 
мне  сверкали 
сильней  и  сильней.
Я  друзей  находил –
и  мужчин, 
и,  конечно  же,   женщин.
Только  в  дружбе  своей 
соблюдал  я  важнейший  закон:
Если  дружба  моя 
другу  радость 
приносит  все  меньше,
я  его  отпускаю… 
с сожаленьем, 
но  без  всяких  препон.
На  двери  Храма  Дружбы 
я  убрал  золотые  запоры.
Он  твердит  чуть  не  плача, 
что  дружба  со  мной  дорога,
и  выходит  за  дверь. 
Открывается  ящик  Пандоры,
и  следы  за  ним  тут  же 
навсегда  заметает  пурга…
………………………..
Утомившись  за  день, 
солнце  прячется 
за  горизонтом.
Только  вечер  тепло  его 
еще  долго  хранит 
для  людей.
Верность  дружбе 
в  сердцах  их
под  волшебным 
невидимым  зонтом
сохранить  бы  от  бурь, 
ураганов  и  желтых  дождей…