Публикация на сайте Российский писатель

http://www.rospisatel.ru/korkina-novoje.htm

О ХОЛМАХ И ПРЕДГОРЬЯХ
       ...горные хребты не существуют
         без холмов и взгорий, их предваряющих.
                Фёдор Панфёров

...Я - холм,
         возвышающий землю до ближних небес.
С подножья холма посмотри -
                и увидишь, идущий,
Как облако белое вдруг зацепилось
                за лес,
Зелёной стеной
            у него на вершине растущий.

...Я - взгорье всего лишь.
                И мне далеко до вершин
Горы Эверест - вдалеке
                и родного Урала.
Но быть возвышеньем для гор -
                лишь одна из причин
Счастливою стать.
                Не о счастье ли
                я и мечтала?

...Я - Богом любимая
                и наделённая всем,
Чем нужно...
            К чему же мне мыслей тяжёлые гроздья?
О чём вечерами тоскую тревожно?
                Зачем
Подолгу на звёзды смотрю,
                недоступные звёзды?


* * *
Ах, Пегас ты мой, серебряная грива,
Ты прости меня за мелкие грехи:
Ну сказала я по-свойски: "Конь мой сивый,
Поворачивай оглобли на стихи..."

Понимаю, ты свободен, словно птица,
Про оглобли не узнаешь ты вовек,
Потому что буду Господу молиться
За крыла твои
              я, грешный человек.

Ты обиделся, а это значит - любишь.
Если любишь, значит, всё-таки простишь,
Не оставишь, не забудешь, не погубишь,
И в полёт возьмёшь, и в слове возродишь.


* * *
Не я распоряжаюсь в этом мире –
Гусиной тягой в медленном пунктире
В небесном океане ветровом.
Я лишь во взмахе детском горевом
Руки своей
С ней выражу согласье…
И я ли виновата в тёмном счастье,
Что прячет свет свой вечно от людей?
Печалуйся о нём или радей –
Не всё ль равно?
Оно меня сильнее,
Вольней, и дальновидней, и умнее,
Ему ль не знать, кому являть свой лик?..
А я осмыслю горько каждый миг,
Задумаюсь,
Наверное, заплачу
О том, что я так мало в мире значу…
Бывает, словом друга оскорблю,
Хотя его больней себя люблю, -
И душу давит груз тяжёлой гири…

Не я распоряжаюсь в этом мире!


* * *
На развале могучей империи,
На разломе клыкастых эпох -
На пеньке, что остался от дерева,
Вырос мягкий доверчивый мох.

Заблудились - узнаем, где север,
А по птицам осенним, - где юг,
И расскажет нам солнечный веер,
Где восток и где запад поют.

Но не так-то всё просто... В безверии
Ищем путь: тот забыт, этот плох -
На развале могучей империи,
На разломе клыкастых эпох.


РАВНОДУШНЫЕ КАК ИНОРОДЦЫ               
                Не плюй в колодец,
                Пригодится воды напиться.
                Русская народная пословица.
Равнодушные, как инородцы,
К той земле, где, родившись, живем,
Мы давно наплевали в колодцы,
Из которых мы сами же пьем.

Раньше в каждом звезда ночевала,
Нынче в каждом – звериный оскал…
Возразишь ты: «А я не плевала!»
Ты добавишь: «И я не плевал!»

Вам я верю. Конечно же верю!
Догадаться легко: вы из тех,
У кого мое чувство потери
Вызывает не горечь, а смех;

Для кого дорогая пропажа
Сотен лет, тысяч лет – не беда;
Для кого вся история наша –
Трын-трава: ничьего в ней следа!

Что вам поле мое Куликово?
Что вам, бедные, Бородино?
Что вам Пушкина жаркое слово? –
Не для вас полыхает оно!

Вы жуёте безропотно жвачку
Ту, что телеэкраны несут,
И почти что впадаете в спячку,
Вас как стадо почти что пасут!

Говорят: «Вы – убогий народец,
За плечами у вас пустота.
Так что жуйте и плюйте в колодец –
Что вам делать еще, босота?

Все свершения ваши, вся слава
Перечеркнуты жирным крестом,
И в колодцах теперь – лишь отрава:
В том и в этом. И в этом, и в том!»

…Не плевал ты? И ты не плевала?
О, не стой от других в стороне!
Видишь, звездочка с неба упала?
Не в колодец!..
                По нашей вине!


КУВШИН ДЛЯ ВИНА
Смутно теперь вспоминаются
   те времена:
Странной какой-то,
   внезапно оборванной нотой...
Помню, купила в Тбилиси
   кувшин для вина,
Чтобы оставить
   на память о Грузии что-то.

Глиняный дивный
   наполненный смыслом предмет
Долго хранился,
   но всё же разбился однажды,
Словно почувствовал,   
   что с вереницею лет
Стал он для памяти
   вдруг
        абсолютно неважным.

...Всё, что ты, память, сложила
   в свои закрома,
Смутно обличьем и звуком,
   не тронешь руками...
Светится слабо
   морского прибоя кайма...
Горы неявственно
   вровень бегут с облаками...

Песни вспорхнули
   и многоголосо летят
Гордыми птицами
   с райской земли в поднебесье...
Разве понять мне,
   чего эти песни хотят,
И почему не живётся
   любимыми здесь им?..

ЧТО ещё странно:
   сойдутся мужчины в кружок -
"Ара",* -
   средь множества слов выделяется, -
                "Ара!"
Чем недовольны?
   И что за вселенский ожог
Мучает их
   на горячих камнях тротуара?
* "ара" - "нет".


ЗИМНИЙ ДЕНЬ
Пурга. Клубятся вихри мрака.
Под ветром стонут дуб и ель.
Ну, а дворовая собака
С восторгом лает на метель.

Ей весело. Она смеётся,
И, удлиняя длинный рот,
Всем телом к ветру подаётся,
Пугая зябнущий народ.

Народ опасливо согнулся
Под вьюгой. Он спешит домой.
И хоть бы кто-то оглянулся
На пса со странною судьбой!

Ведь он, наверное, голодный:
Дворняжки нынче не в чести…
И бесприютный… И безродный…
Замёрз поди… А радости-и!..


МЕЖА
Страшная пропажа,
Странные места:
Родина - всё та же,
Да страна - не та.

По земле шагаю
Вроде по меже,
А межа - больная
Трещина в душе.


ГОД ЛИТЕРАТУРЫ
           В нашем городе совсем
           не осталось книжных магазинов.
                Из письма
Объявлен Год литературы.
К концу идёт его страда.
А результат? Смеются куры.
Трясётся жалко лебеда:

А вдруг её "духовным хлебом"
Отныне станут называть?
Да ей вовек высоким небом
Для нас, несчастных, не бывать!

Как будто рвутся вражьи мины...
И под неслышное "бабАх!" -
Всё меньше книжных магазинов
Не в сёлах даже - в городах.

О, "Зёрна истины"...* Да где вы?
Хочу купить, к груди прижать.
...Ни боль души, ни "Гроздья гнева"**
Не могут минам помешать.
____________
* "Зёрна истины" - книга Владимира Деткова.
** "Гроздья гнева" - книга Джона Стейнбека.


* * *
…Увидеть Вас – и задохнуться
Воздушной чистою струёй,
И, как от мОрока, очнуться,
Восстать из мёртвых, стать живой,
И наконец-то, наконец-то
В согласьи жить с самой собой,
В согласьи с миром,
И, как в детстве,
Цветку и птице быть сестрой…
И потому я Вас так просто
И так естественно люблю, -
Как землю, небо или воздух,
Рассвет, вечернюю зарю…
И как любой каприз природный
Легко принять – мороз ли, зной, -
Не страшно знать, как Вы свободны
Царить в грядущем надо мной;
Понять, что радость или муку
От вас естественно принять,

Что сможет это оборвать
Лишь с миром вечная разлука.


ПОСЛЕДНЯЯ СТРОКА
Последняя строка
Всегда важнее первой.
По праву у неё
Во лбу звезда горит.

Последняя любовь
Цветёт весенней вербой:
Ломай за ветвью ветвь -
Счастливая стоит.

О ПИЩЕ ЗЕМНОЙ И НЕБЕСНОЙ
Всю хулу и всю халву
Я, наверное, доела...
А живу себе , живу -
И ничуть не надоело!

Есть у жизни кое-что
Притягательней сей пищи:
Зов любви, небесный стол
Не дадут остаться нищей!


* * *
Загадочный путь увлекает вперёд,
И чья-то рука мою руку берёт
И больно сжимает мне пальцы...

Не знаю, с кем дышится мне в унисон:
Скрывает попутчика странный мой сон...
Но слышится слово: "Страдальцы"...

И жалость такая в том слове слышна,
Что душу пронзает до самого дна
Божественный луч состраданья.

И светлым становится тягостный путь,
И в слове "страдальцы" теряется суть
Как этого сна очертанья.

ОБЛАКО
Как облако изменчиво, когда
Летит оно неведомо куда
И с лёгкостью меняет очертанья.
Дельфин с улыбкой, всадник на коне,
Медведь-бродяга, аист в вышине –
Увидеть их – не надобно старанья.

В траве лежать, за высью наблюдать,
В душе лелеять эту благодать…
В лазури неба – сказка неземная.
Но вздрогнешь вдруг: опять сменился вид,
И кто-то вниз сквозь облако глядит,
Грех праздности безгрешно осуждая.


* * *
Нет, нет, - такого не бывает!..
Но волны света и любви
Вдруг с головою накрывают
И растворяются в крови.

Да я всего-то – к сердцу руку –
Ходила, думала своё;
Всего-то – вспомнила подругу
И помолилась за неё.

Но как про скорбь мою узнала
Её душа в ИНОЙ дали,
Как ток любви в ответ послала,
Вмиг долетевший до Земли?

И всё же был извечный повод
Для нашей связи в скорбный час:
Нас любят мёртвые и помнят,
И тоже молятся за нас.

И наша связь нерасторжима
И Волей свыше нам дана,
Хотя, как жизнь, непостижима,
Как смерть, таинственна она.

ПЕРВЫЙ СНЕГ
Как прекрасны вольности дары!
Снег - белей берёзовой коры;
Снег - светлей, чем повесть о любви;
Снег - лицо подставь и ртом лови:
Снег - вкусней, чем южный виноград...
Снег - других не надобно наград!

ГАММЫ
Ежедневная рутина:
То готовить, то стирать...
За стеной на пианино
Кто-то учится играть.

Утро, день и вечер - гаммы
В потолочный рвутся свод:
Кто-то думает о главном,
Кто-то будущим живёт!


ПОГРОМЫХИВАЕТ ДАЛЬ…
Погромыхивает даль.
Пахнет дождичком.
Резать молниям не жаль
Небо ножичком.

Просит волюшки душа,
Ветров яростных,
Острия карандаша,
Моря, парусник...

СМУТНОЕ МГНОВЕНИЕ
Что за смутное мгновение?
То ли воздуха смятение,
Слабый стон в ночной тиши.
То ли слышу горесть пения,
То ли чувствую томление
Чьей-то раненой души.

Кто ты, где ты, человече?
Как обнять тебя за плечи,
Что промолвить перед сном?
Ведь, бывает, слово лечит...

Не слыхать ответной речи...
Двор безлюдный... Спящий дом...

В НЕПОГОДУ
Ветер стукнет в окошко ставнем.
Вздрогнет спящий на стуле кот.
Станет сердце внезапно камнем,
Миг - и заново оживёт.

Трудно в ветреную погоду,
В круговерти земли, небес,
Догадаться мгновенно, с ходу,
Кто пожаловал: ангел, бес?

Пусть неведение, истома...
Отходя от окна к столу,
Верю: сердце добром ведомо,
И добро не уступит злу.