Записки... инопланетянина, околонаучная фантастика

Корректно ли думать, что ты инопланетянин, если живёшь на чужой планете в личине местной особи? Ведёшь себя по отношению к окружающей среде, к примеру, фауне, флоре как и все подобные тебе виды этой планеты? Наверное, некорректно. Почему? Ответ напрашивается сам собой: если ты такой как все, так и входишь в эти "все" со всеми потрохами. Так говорить неприлично, пожалуй так: вписываешься в окружающую среду. Конечно, чтение чужих мыслей, телепортация и другие простые вещи, которые местному андеграунду не под силу - не в счёт, они не только не доступны, но и не видимы замыленному глазу объевшегося обывателя. Жаль, конечно, что нельзя блеснуть эксклюзивной инопланетной экзотикой, но приказ! Ох уж это начальство, будь оно не ладно!
Терентий недовольно поморщился. Кстати, какой идиот обозвал его Терентием?! " Чёрт возьми, "- как выражаются местные аборигены! Есть животное, которое летает, зовут - тетерев. Так же называют тупых чудаков ( на местном сленге тоже самое, что у него на планете обзывают находящихся в первой фазе развития, то есть в коконе приматоподобных ). К слову, не стоило бы апеллировать к субстанции так называемого " чёрта " с таким пренебрежением, потому что это структура опасная, мстительная и придурковатая, судя по первым двум определениям.
Терентий, яростно взбив подушку, будто она была виновата в его проблемах, продолжал тяжело перекатывать мысли по извилинам приспособления местных гуманоидов, которое они называли смешным словом: мозг. Почему смешным? Да потому, что у них на планете это слово обозначало сопли, причём самом противном состоянии: серо- фиолетовом, что приравнивалось к страшной патологии. Вот это уже было не смешно.
Подошёл гуманоид мужского рода и стал что- то терпеливо бубнить о вреде чего- то такого, которое весьма непродуктивно влияет на эти самые серо- фиолетовые сопли у Терентия на планете, а у них на мозг ( совпадение только по серому цвету ) и человек (так они себя между собой называют) становится овощем ( нет, только вдумайтесь в эту галиматью: гуманоид становится плодоносящим растением! Как?! Трансформация? Субатомный распад, на молекулы и обратно, но в совершенно другой по существу организм? Это высшая математика, образно говоря, высокоразвитой цивилизации и не под силу даже его науки, на его планете. О чём плетёт эта амёба? ). 
Поначалу, просто наблюдать, как и было приказано, забавляло Терентия, но постепенно, как всякое рутинное, стало надоедливой обязанностью. Люди ( это ещё одно родовое наименование местного населения гуманоидов ) вели себя чертовски однообразно и предсказуемо: работали от зари до зари, заедали, запивали сие безрадостное занятие, а если всё шибко приедалось, брали в руки примитивное оружие, ну там автоматы, пулемёты и увлечённо пуляли в друг друга. Если дело было по- серьёзней, то есть речь шла уже о театре, но военных действий, запускали самолёты, ракеты и прочие детские приспособления умервщления себе подобных. Больные дети, что с них взять, анализы и те...
Терентию однажды пришла в голову мысль: записывать происходящее на бумаге, как бы вести дневник наблюдений, вот такой архаизм. Вроде древнего писца, образ которого часто культивировался как мудрость или благочестие, чуть ли не святость. Хотел клинописью по глиняным табличкам, но глина местной цивилизацией использовалась крайне опосредованно, возникла проблема с изготовлением, хранением и с подозрениями соседей. Так что выбор он сделал в пользу простой бумаги.
Блажь, конечно, но что не придумаешь от скуки, ведь он мог всё закладывать в отдельные складки своего разума и по надобности доставать информацию в любое время. Но ему понравилось держать карандаш в руке, водить им по белому листу, оставляя каракули, которые аборигены называли буквами, словами, объединяя их некие произведения. Якобы это их история, культура. Культура! Это прежде всего математика, ядерная физика, то есть глубочайшие познания в естестве вселенной, которой нет начала и конца, и эта мысль свела с ума не одного учёного с его планеты, потому что его цивилизация не любила задач с неопределёнными ответами. Можно констатировать некую деградацию в связи с этим капризом, но блажь она и в Африке - блажь.
Дома стали копиться фолианты записей, с обязательной констатацией неадекватного поведения аборигенов. Они бесцельно проживали, прожигали, как здесь было принято выражаться, свою никчёмную жизнь. Время проходило за глупой работой, пустыми разговорами ни о чём, но непременно о ком- то. Это называлось сплетничать. Самое распространённое и любимейшее занятие людей. Судачить могли сутками без перерыва: " А он что сказал? А она ему в ответ что? " И так далее в бесконечное пространство времени. Континуум всё выдержит, он бесконечен. Чёрт, опять помянул к ночи!!
Иногда, крайне редко, Терентий телепортировался на родину. Посмотреть как там. Не перешла ли его биологическая мать в состояние постоянного чистого разума, покинув ненужное тело. Что- то держало старую перечницу в давно отжившем своё коконе. Она подозрительно чувственно радовалась его кратким визитам, вечно готовила на скорую руку гёрзонтию. Кстати, на планете куда его командировали это называлось: " картофель фри ". Он до сих пор не мог понять: как люди узнали про этот экзотический продукт с его планеты? Причём делали один в один. Уму непостижимо! Велика вселенная, но иногда кажется, что умещается на ладони. Ещё он любил пошептаться с соседями о том, о сём. Пожаловаться на аборигенов, неприминув упомянуть их невежество и лень вселенскую. Поиграть с местной командой в прятки: телепортироваться в пространство, а соперник должен, применяя когнитивные навыки, выяснить на какой планете либо астероиде спрятался игрок. Забавно получалось. Особенно, если планета оказывалась кем- то населена. Потом все долго, долго молчали, что приравнивалось хохоту и весёлому обсуждению деталей игры на этой придурочной планетёнке.
Плавное течение мысли прервала особь женского рода. Неприятная, надо отметить, штучка! Подкалывала его на постоянной основе в прямом и переносном смысле. Её уколы доставляли ему массу неприятностей, ну кобра да и только, только капюшона не хватает. Но иногда Терентий ловил себя на том, что ему где- то в глубине, в душе, как выражались местные, нравилось внимание, которое эта особь оказывала ему: вербальное и тактильное. Что она отдаёт предпочтение белому цвету в одежде. Вообще- то, она постоянно носила белое, но Терентий легкомысленно пропускал такие рассуждения. Вернее, он их опускал в складки информативной зоны, типа корзины для мусора. Ему почему- то приятней было думать, что она намеренно, из- за него, отдаёт предпочтение этому великому во всех отношениях цвету. У него на планете этот цвет считался святым, так как другого цвета не было вовсе. Дисперсия считалась страшным грехом и каралась разборкой на атомы, либо аннигиляцией.
Еда... Терентию не нравилась еда, которую мегатоннами поглощало местное население. То ли дело напитки, особливо тот, что без цвета, но с запахом. " Прозрачная как слеза младенца, "- как выражались его местные друзья, сотоварищи по фанклубу любителей сего напитка. Этот нектар производил неизгладимое впечатление на мозг и на его инопланетное подобие Терентия. Да, на нём появлялись опасные серо- фиолетовые оттенки, но результат стоил того.
После " принятия на грудь " - опять же местный сленг, хотелось петь, щебетать и целоваться со всеми, причём надо было обязательно говорить дежурную фразу- заклинание: " Ты меня уважаешь?! " Говорить следовало прямо в лицо собеседнику, приблизив своё на минимальное расстояние и при этом желательно облизать щёку визави. Терентий просто поражался разнообразной выдумке местных после употребления волшебного напитка, которая часто перетекала в разговор на повышенных тонах. Видимо, сия прозрачная жидкость снижала слух до минимума. Он заметил, что после основательного приёма, то есть большого количества жидкости, слух исчезал вовсе и человек начинал говорить сам собой без относительности к окружающим. Забавно!
Хотя по местным меркам, забавы начинались чуть- чуть попозже, после принятия такой дозы, из- за которой люди некоторых других национальностей впадали в кому с последующим летальным исходом. В том ареале, где обретался Терентий, народец был, видимо, другой ветви человекоподобных приматов, мутационной. Потому что этот подвид после влитого в себя такого количестве " нектара ", впадал в суперсумасшедшее, бурлящее безудержным, яростным весельем состояние, которое обязательно перерастала в общую драку, независимо от того, где происходило распитие: на свадьбе, поминках или просто на дружеском " саммите " в облупленном подъезде. Вот это действительно было крайне забавно!
Из соседней комнаты послышался истошный крик: " Voglio sessuale con una donna! " Терентий недовольно поморщился, вопил собрат по " нектару  ", который маскировался под итальянского актёра Федерико Феллини или режиссёра Марчелло Мастроянни, или всё наоборот, но факт, что он был именно этой непрошибаемой волшебным напитком национальности был неоспорим: в блокноте с твёрдой корочкой в графе стояла чёрным по белому констатация национального признака местного ареала проживания. Крик повторился, но несколько потише, видимо, к нему подошла " кобра " в белом. Она регулярно кусала его знакомых и соседей, за что её и прозвали таким ласковым прозвищем.
Вообще, иногда общение с этой особью в белом вызывало у Терентия незнакомые ему чувства. Доселе он не имел в наличие такого инструментария. Это было что- то неизведанное, ибо оно, это состояние, как- то волновало что ли. Где- то внизу живота набухала завязь, что- то почковалось и пыталось выпочковаться. Это было невыносимо сладострастно и отвратительно разом! Хотелось вскочить, запеть, закричать во весь голос, что вселенная не только бесконечна ( да простит меня высший совет!! ), но и чудовищно прекрасна! Почему чудовищно? Да потому что всё переливалось всеми цветами радуги, а это величайшее преступление всех времён и цивилизаций. Но беспокоило и пугало другое: появлялось желание поднять эту " кобру " на руки и нести её куда- то. Куда он понятия не имел, это- то и пугало. Надо напомнить, что на его планете не любили неразрешимых задач, непредсказуемых ответов. Чем каралось, понятно.
Так! О чём это он только что размышлял? Ах да, напиток, который - " нектар "! Когда его подобие мозга стало переливаться всеми цветами радуги, что- то забило тревогу. Это " что- то " тоже было из разряда незнакомого, неизученного. Но раздражало не так как раньше. Видимо, Терентий стал привыкать к рефлексии тела, в котором существовал до сей поры. Опять же, мозг тоже являлся неотъемлемой частью тела, точнее, головы, а этот аксессуар отвинтить или отпилить не представлялось технически возможным. " Ну и дела, "- сказали бы на родине, но дело обстояло именно так и не иначе.
Терентий стал проговариваться о своей сущности. Не к месту вспоминал подробности из прежней жизни, на своей планете. Был такой американский фильм " Планета Ка- Пэкс " ( американцы, это такой подвид психически неразвитых особей, умеющих только работать и есть, то есть яркий представитель этой цивилизации, но, в частности, представлявший себе, что он - краеугольный камень всего населения планеты, но по сути являлся камнем из- под отхожего места ), где главный герой утверждал, что он - инопланетянин. Так соратники по фанклубу прозвали Терентия: инопланетянином с планеты Капец, хотя некоторые искажали это прозвище на свой лад и называли его, подставляя в начало математическую константу " пи ". Причём, некоторые после " пи " ставили букву звеняще- шипящую, далее вторую потвёрже. Удивительный подвид. Мутанты, одно слово!
Так что, пришлось законспирироваться и залечь " на дно ", ещё одна идиома местных. Подходящий " водоём " нашёл быстро. Земля слухами полнится. Оказалось, что ему подобные кучковались в одном богоугодном заведении. Там можно было без опаски проявлять свою сущность и все, включая обслуживающий персонал, не находили в этом что- либо из ряда вон выходящее. Это даже некоторыми посетителями и персоналом поощрялось, потому что вызывало бурю восторга, смеха и безудержного веселья. Самых активных исполнителей просто привязывали к кровати и тот, в стеснённых обстоятельствах, должен был проявить максимум выдумки и изобретательности, чтобы не только освободиться, но и выкинуть при этом очередное незаурядное коленце. Не удавалось почти никому. Основная масса ограничивалась громкими криками, сравнимые с воем хищных животных, которых здесь звали шакалами, причём, перемежая обычную речь с необычной, в государственном общении не применяемой. Эта форма речи подразумевала завуалированное поимённое наименование органов размножения другими словами и привязанный регулярно посылал всех  окружающих либо в эти органы, либо на них. Некоторые стилистические специалисты умудрялись выдавать " на гора " такие витиеватые, забористые иероглифы, что он не мог до конца понять потаённый смысл сказанного. Кстати, этот подвид вербальной культуры имел своё обособленное название от " забористого ": " заборное " или " подзаборное ", или " наскальное ". Терентий не мог позволить себе такую роскошь, так как шёл под прикрытием разновидности примата: " интеллигент ". Эта разновидность, якобы отличалась высокой организованностью мозга, который, для пущей важности, иногда называли " разумом ".
Но в пансионате, " На дне ", как он про себя окрестил сие кефирное заведение,  Терентию относительно нравилось. Он пытался выявить через беседы, кто с какой планеты и нет ли сопланетников среди них. Более всего подходил паренёк по кличке " Наполеон ". Звали его, вообще- то, Артемий. Он и и не отказывался, если люди в белом его об этом спрашивали, то есть об анекдоте про то " вот какой ты, северный олень ", он был в курсе. Но с Терентием Артемий не скрытничал, выкладывал всё на чистоту. Сообщил, что он из созвездия Волосы Вероники, где обретается планетка Эльба. Терентий ничего не слышал о такой планете, хотя созвездие реально существовало. Артём сказал, что после неудачного путча ему, как организатору оного, выделили отдельную планету со всеми удобствами. Ну там флора, фауна, кислород с азотом. В общем, всё тип- топ. Только скука вселенская заела, потому как один одинёшенек. Выпьешь нектара, в морду некому дать, сдачи, соответственно, получить мелкими ушибами. Терентий ахнул, вот зараза нектар, какое распространённый в космическом пространстве продукт, даже в космической провинции его навалом. Артемию он не сказал, не хотел обижать словом "провинция".
Арт, как его ласково стал называть Терентий, тоже нередко телепортировался на родину. Правда, приходилось конспирироваться под бомжа или попрошайку ( вообще- то, это суть одно и тоже, провинция, что с неё взять, анализы, блин, но... ) и под таким "маргинальным прикрытием" общаться с родными, которых осталось раз, два и обчёлся: кот Василий да пёс Тузик. Арт со слезами на глазах рассказывал об их долгих ночных беседах, где кот частенько жаловался на блох, мол, заели проклятущие, и на соседку сверху. Старая карга норовила облить Васю кипятком, причём, караулила часами. Метилась через подставку под чайник, который имел форму прицельной сетки. Кот всё перепробовал: пел ей серенады под окном, ласково завывал в четыре утра ( так бессонница же у старой, надо как- то развлечь кумушку ). Эх, блин, и за такие благородные дела - плата не по заслугам, загрызи её блохи. Тузик или Туз больше жаловался на местные помойки: во- первых и во- вторых сразу: жрать нечего. Народ стал прижимистый и аккуратный, всё раскладывают по полочкам и бомжи успевают смести в один момент, что- то сдать (это чёрт с ним), а, главное, что- то по ходу слопать. Короче, рожки да ножки: рожки слипшиеся и засохшие, обглоданные дочиста конечности крупного и мелкого рогатого скота. Это только в мультфильмах собаки живут на одних костях, в натуре надо и мясо, и овощи, и каши там различные, желательно на сливочном масле, и... Тут Атр его перебивал, то есть стучал по морде, чтобы пёс вышел из этого съедобного ступора. Туз тут же переключался на видовую конкуренцию. Сам он был немолод, мальцам проигрывал, ну в этих делах, понимаешь? Грызлись, конечно, но если бы старость могла, если бы молодость умела... уступать. Как говорится: накося выкуси. А выкусывали всё подряд: шерсть клочками, хвост кусками и так далее. Если не сбежишь, разберут на кровавые ошмётки.
Терентий был в шоке от этой исповеди и Артемия, и, через него, его немногочисленной родни. Подумать только: Арт разговаривал запросто с примитивными животными, пусть и высокоразвитыми хищниками, но всё же они были крайне далеки в развитии от гуманоидов, пускай и приматоподобных, как на этой планете. Такое даже на его планете не умели. Потрясающе!! Терентий пытался выведать, каким образом, какой методикой овладел Арт, что так ловко управлялся с языком, лексикой животных, а главное, сурдопереводом.  Если бы Терентию такое было под силу, то тогда бы он!.. Ух, тогда бы... Далее мысль терялась в лабиринте фантазий в превосходной форме, где Терентий был просто супер, все обзавидовались и подавились собственной слюной. Но...
Как только он пытался выяснить что почём, Артемий замыкался ( понятно, такое достояние республики, блин, жадный эльбиец!! ) и поворачивался к стенке лицом, завывая при этом. Видимо, жаловался Тузику на скотскую жизнь в пансионате. Отключался конкретно, никого дома нет. Терентий само собой сильно расстраивался. Была у него мысля, как опять же местные выражались: диссертация " Местная фауна, как развить недоразвитых до развивающихся и сверх развитых особей иных цивилизаций". Вот такое кратенькое название, с претензией, конечно, но с изюминкой и перчинкой. Дрессура, так сказать, приматовидных, это вам не хухры- мухры ( это местная идиома или наша? Запутался, аннигиляция вас разбери! ). В общем, не кололся гуманоид ни в какую, а жаль, научная степень пропадала.
Ещё Терентия тревожило то, что на этой планете было маловато особей женского пола. Нет, конечно, "кобра" была, но основной контингент отдыхающих пансионата составляли приматы маскулинного вида. Он слышал голоса, которые разговаривали в верхней части звукового регистра, пожалуй, даже переходящий временами на ультразвук. Они раздавались из комнаты для посетителей. Терентий понятия не имел: кто такие посетители, наверное, какой- то подвид приматов- недогуманоидов. Просто над дверью этой комнаты висела табличка: "Для посетителей". Набор звуков не отличался оригинальностью, обычный звукоряд: "Ну что допился наконец, мерзавец?! Пьянь подзаборная!!" Тут надо пояснить: разговор, видимо, шёл со специалистом "забористого языка". Вообще, Терентий на отдельном листочке выписывал эти высказывания, это касаемо заборных связующих слова речь. Ни один уважающий себя постоялец пансионата не обходился без связки слов, обозначающие органы размножения и производные от них: существительные, глаголы, прилагательные и так далее.
Да, про особей иного пола. Ходила некая былина, так сказать, былых веков, что, мол, прилетали тут некоторые и наследили своими хромосомами. Видали как? Примазываются к высшим цивилизациям, развитым и могущественным. А работать? Не веками, столетиями! Мозг подсказывал, что это суть одно и тоже, но Терентия понесло. Мы там удобряем континуум своими мозгами, а эти мозгляки - на халяву губу раскатали. Щас!! В висках забурлило, студень в голове слегка разжижился и стал переливаться палитрой ярких красок и их оттенков. Ох как Терентий не любил тех, кто присаживался на хвост. Мол, до получки, завтра отдам, зуб даю! Терентий был прижимист. Не то чтобы скряга, но копеечке цену знал. Утро всегда выдавалось смурным и тяжёлым после нектарного возлияния. По первости, проблем не было, кроме некоторого нервного, истеричного состояния, которое характеризовалось безудержным смехом, особливо, если он и окружающие приятели по нектарному цеху с превеликим трудом вспоминали вчерашние события, разбирая, кто что отчебучил, находясь в подвешенном состоянии. Нектар делал чудовищные купюры в памяти. Видимо, по этому давно знакомые люди, изрядно выпив, выпытывали друг у друга: "Кто ты такой? Ты меня уважаешь?" Терентий терялся в догадках: только что этот гуманоид подкладывал закуску (какую- то длинную сопливую водяную живность в томате, всенепременное блюдо на такого рода застольях), наливал ему, а тут такое: "Ты что за гусь?" По правде сказать, за Терентием в последнее время такой грешок тоже стал водиться и даже размножаться, если выражаться уже научным языком, а не вспомогательными "заборными" междометиями. Но себя контролировать явно труднее, нежели окружающих, это аксиома. Иногда по утрам он подолгу смотрел в зеркало, мысленно спрашивая себя: "Ты кто такой?" И приходил, частенько, к неутешительному выводу: "Никто... и звать Никак". С большим трудом Терентий припоминал своё местное имя, а родовое  давно забыл, так как оно состояло из ста пятидесяти четырёх символов да плюс девятизначное целое число и, после запятой, ещё сто восемьдесят цифр , плюс всё в двенадцатой степени. Беда... Но как выражаются местные: "Пришла беда, открывай ворота!" Вот Терентий и открыл, и это были двери сего богоугодного учреждения в серых тонах стены.
То, что происходило с ним на воле, образно выражаясь, Терентий по каким- то причинам не помнил. Память как отрезало, кроме отрывочных воспоминаний о совместном деловом времяпровождении за принятием волшебного напитка прозрачного, но с запахом. Временами ему казалось, что он всё время был тут, в этом доме. Некоторые посетители называли его "жёлтым", "дуркой", а себя придурками. Видимо, производное слово, то есть человек при доме "дурка". Занятно. Кстати, может поэтому, он не помнил гуманоидов противоположного пола, присутствие которых вызывало такую бурную растительную реакцию в его организме. Терентий пытался искусственно культивировать рост, но это не получалось, видимо, по той причине: не было созерцательного образа в воображении, а культивировать на образе "кобры" ему и в голову не приходило. Иконы мало у кого вызывают низменные желания, верно? На его планете "святость" подразумевала сумасшествие, каралась немедленной и безоговорочной аннигиляцией. Когда существо, перешедшее в состояние кристально чистого разума, превышало максимум знания, то оно начинало мнить себе неким абсолютным знанием за гранью возможного сего разума. Несло всякую чушь, мол, в нём все знания ( мозги лопнут, ё- моё, от такого контента! ), что надоть любить всех без исключения и начинать с себя, родимого и неделимого. Тот, кто себя много любил, давненько вышел в тираж с серо- фиолетовым студнем. Были и любители, которые апеллировали к какому- то существу, обретавшемуся несколько выше, нежели все окружающие, то есть всё население планеты. Когда на верховном суде, где посиживал иногда и Терентий, их спрашивали на предмет, где конкретное местонахождение этого высокоразвитого существа ( короче, адрес где?! ), то подследственные, они же подопытные ( а чего зря материал переводить, тут же эксперименты на них ) путались в показаниях и ничего конкретного не выдавали. На лицо был либо сговор двух и более лиц, либо массовая галлюцинаторная паранойя с шизофреническим уклоном. Не понятно по каким причинам, но Терентий всегда склонялся ко второй версии и назначал аннигиляцию, как средство от больной головы. В первом случае же, прописывали аннигиляцию, но в связи с расстройством угла зрения. Вот так вот. Судебная практика была на его планете на высочайшем уровне.
В чём заключалась универсальность его цивилизации? В однообразии! Плавный переход всего содержимого головы в состояние чистого разума, вот рецепт успеха высокоразвитых гуманоидов и их производных! Всё плавно опускалось вниз, там адаптировалось и... наступал час триумфа личности, то есть она становилась единообразной со всеми и пользовалась общими знаниями всех окружающих.
А, чёрт, клякса!! Терентий, всё время пока размышлял над проблемами-  дилеммами, успевал записывать в блокнот мысли в назидание будущим пришельцам на эту благословенную планету нектарного типа. Писал он, естественно, по старинке: чернильной ручкой, которая изредка протекала, оставляя аморфные кляксы на страницах. Хотя Терентий и чертыхался, он был помешан на порядке, как и положено на его планете, но в глубине души ему эти кляксы казались неким промыслом некого существа, который таким образом пытался что- то передать ему, только образно. Но тсс... Это секретная информация, ибо за такое нарушение кристально чистого, математически выверенного пространства почти хрустального разума, сами знаете что! И, вообще, он должен был складывать в складки студня всю имеющуюся информацию, а не изображать из себя придурковатого писца всех времён и народов. Кляксы наподобие петроглифов перевозбуждали засидевшееся сознание Терентия. Несколько однообразное бытие в "кефирном" доме сплющивало его некогда большое и гиперактивное либидо. Дни менялись, судя по тому как по разному в течении суток в окнах светило солнце. Невкусная и крайне убогая пища дома придурков смущала его мыслями о стаканчике нектара, после которого можно и быка зажевать. Эх- ма! "Было время, был я весел..."
Пришло время ужина, персонал известил отдыхающих пансионата звонком, который звучал как тревожный сигнал при атомной угрозе. Об ужине можно упомянуть отдельно. Видимо, всем присутствующим как и Терентию не хватало толики нектара для аппетита, поэтому поглощение еды происходило при гробовом молчании. Это молчание напоминало Терентию посиделки после игры в прятки на родине. Все весело помалкивали в тряпочку. Хотя один курьёзный случай он припомнил: после восьми часов, девяти минут, двенадцати секунд и семи миллисекунд молчанки один индивид телепортировал, что его ионная оболочка мала и жмёт взвесь чистого разума. Так через тринадцать часов, шестнадцать минут, восемь секунд и тринадцать миллисекунд кто- то резко высказался, что ему неприятно веселиться в компании болтуна. Дисциплина. Терентия неожиданно пробил инсайт: у него на планете слыхом не слыхивали о таком чудесном напитке "нектар без цвета, но с запахом"! Странно, но его вымуштрованная цивилизация явно уступала местной в этом качестве развития. Жаль, было ревностно и обидно за своих. "Простого самогонного аппарата изобрести не смогли, уроды твердолобые" - с досадой подумал Терентий.
День угасал в плохо помытых, засиженных мухами окнах. Тёмно- серые тени тихо, по- шпионски вылезали из пыльных, затянутых паутиной углов и тускло освещённых коридоров. Вечер присаживался на кровати усталых обезнектаренных постояльцев "жёлтого" дома, которые боялись ночей как огня, памятуя прошлые виртуально- параноидальные приключения. Конечно, неприятно узнать, что безобидная вешалка оказывается была страшным монстром, которая целый световой день каким- то неведомым макаром притворялась старой вешалкой. Коты и кошки, которые ночью, особливо при наличие светотени, начинали шнырять туда- сюда, а глаза, не обращая внимание на выпученность и зверский страх их хозяина, пытались следить за перемещением котов и кошек, причём за всеми разом, что крайне желательно по какой- то неизвестной причине тому же хозяину, но уже слегка вспученного визуальной галлюцинацией мозга. Ясен перец, что стакан, а лучше четыре, надёжно успокаивал и коммивояжер превращался в агента недвижимости или в саму недвижимость почти до утра. Хотя это зависело от того, кто был на какой стадии нектарной зависимости.
Некоторым не помогали и пара флаконов, картинки в серо- фиолетовом "заливном" возникали сами собой, уводя бедолагу в края неизвестные своим ужасом неизвестности, непредсказуемости сюжета. Куда кривая, а это точно было страшное лекало, вывозила в такие бредовые дебри, что обладатель "заливного" серого студня просто, мягко говоря, диву давался от мрака и ужаса происходящего, которое только мнилось не происходив. Этот скорее всего был уже не душевный мрак, а мракобесие в его настоящем естестве. Многие, видимо, не ожидали от самих себя такой буйной фантазии в стиле фильма ужасов. Конечно, следует отметить, что встречаются любители встряхнуть свою психику как следует, но, поговорив со многими, Терентий пришёл к неутешительному статистическому выводу: таковых среди опрошенных не было ни одного. Хотя на его планете статистика без статистической погрешности была в цене, но он- то адаптировался к местным условиям, и ему казалась, что всегда есть мелочь, которая претендует на исключение из правил, на исключительность выходит. По меркам его прошлой жизни - преступление.
Прошлая жизнь... Она была так давно, что стало неправдой. Иногда, рассматривая ландшафт за узким окном, веснушчатым от экскрементов многочисленных мух, Терентий силился вспомнить что- либо, но кроме граненого стакана ничего на ум не приходило, честное слово. Его это несколько раздражало, так как по возрастным меркам этой планеты он некоторое время жил. Хотя, может, и не жил. Всплыла до боли знакомая фраза: "Быть или не быть?" Это с его планеты, точно, только там могли так ёмко выражаться. Здесь по определению более подходила иная сентенция: "Жить или нежить?" Все опрошенные склонялись ко второму слову в этой фразе. Парадоксально, но подавляющее большинство индивидуумов проживало отпущенный им срок как срок в местах отдалённых. Терентий краем уха слышал рассказы некоторых пансионатников о земле обетованной, где небо было в клеточку. Странно: небо в клеточку. Терентий не понимал как это: несколько небес сразу? Что- то вроде форточек, окон в небосводе? Странные приматы, честное слово! Многим нравилось там обретаться, режим строжайший, чуть что - в отдельный номер со спартанскими условиями. А главное как и здесь нектара ни- ни. Хотя по поводу "здесь", надо отметить, что нектар давали- таки, но с благой целью. Процесс был довольно странный: "кобра" кусала в руку, индивид подходил  к большому самовару и пил противную тёплую воду сколько влезало в него. Понятно, что людям привыкшим к совершенно другой жидкости, причём качественно, было крайне неприятно поглощать столь отвратительное пойло, но... "Кобра" стояла настороже, а её не только уважали за громкий, визгливый голос, от которого закладывала уши, ибо он часто превышал болевой порог среднего уха, но и боялись по каким- то неведомым душевным причинам до судорог. Так касаемо процесса, когда подопытный напивался от пуза, его отправляли в комнату, украшенную квадратными белыми пластинами, что очень импонировало Терентию. Давали большой эмалированный металлический таз и гранёный стакан с небольшим количеством нектара. С этого момента начиналось самое невероятное, хотя для исполнителей малоприятное. "Кобра" предлагала сперва понюхать нектар, что вызывало крайне неприязненное чувство у подопытного, затем милостиво разрешала отпить глоток. Да... Многие вначале покупались на сей трюк, многие. Видимо, администрация учреждения готовила спектакль, где требовался по ходу сюжета хор слонов либо моржей. Может, искали искусного исполнителя горлового пения. После укуса "кобры" у всех без исключения возникало чувство отвращения ко всему на свете, опять же без исключения. Потрясающий яд, Терентий о таком и не слыхивал! Выворачивало, образно говоря, наизнанку, причём всего до пяток. Хотелось вывернуть кишки и окончательно, и бесповоротно промыть их начисто, набело. Ранее так обожаемый нектар, казался отвратительнейшим пойлом, хуже не придумаешь. Запах совмещал все тошнотворные амбре мировой классики: вонь скунса, гнилостные залежи еды в отключённом холодильнике после недельной лёжки, ароматы отхожего места, где сходили разом по нужде люди, кони, коровы и свиньи. Кошмар в десятой степени по сравнению с этим ужасом был невинным запахом огуречного лосьона. Местный народ просто- таки соревновался в издании утробных звуков, а выпитая ранее вода, смешиваясь с ними, придавала звукам неземное, но от этого не менее страшное, зверское звучание. Надо ли говорить, что эта самая вода лилась не только изо рта и ноздрей, но частенько из ушей, а у некоторых умельцев и из глаз. Люди, сидевшие в ряд на табуретах, в промежутках между бурлящими выкриками, поворачивали обессиленные лица в сторону соседей, а они, в свою очередь, смотрели с любопытством на них. Вид был!.. Да, верно, потрясающий! Мокрые от пота, соплей, слюней, которые выделялись в огромном количестве. Осоловевшие глаза, изогнутые как в обиде губы. Конечно, такой вид не вызывал аппетита, а даже наоборот, и визави, склонившись над тазиком, продолжали его пугать отвратительными звуками, которые они, естественно, перемежали с определёнными вышеуказанными междометиями, которые, в свою очередь, смешивали и надстраивали до трёх этажей, как они сами и утверждали, разными существительными и глаголами посылательного типа. Заканчивался этот своеобразный кастинг примерно так: к обессиленным конкурсантам подходили две особи мужского пола брутальной наружности, брали за конечности и разносили по кроватям. Там бросали обмякшие тела как придётся, некоторые умудрялись хлопнуться поперёк кровати, так и оставались как бы висеть до самого утра, охая и ахая в изнеможении. Терентий сам прошёл пару отборов и всегда пытался изобразить ноту "до", правда с переменным успехом, ибо она, нота, частенько съехав, меняла по ходу кастинга тональность. Видимо, по этой причине его ни в какой хор отпитых мальчиков не приглашали.
Объявили отбой. Все пошли укладываться по кроватям. Терентий лежал около окна и перед сном мог понаблюдать за небосводом. Ему казалось, что темень сочилась сквозь звёздный дуршлаг в неизбывную бесконечность, пронизанную сотнями и тысячами прожилок судеб вечности. Его засасывала небесная воронка непреодолимо и властно, слегка знобило и лихорадило. Но, неожиданно, Терентий увидел места отдалённые. Он их почему- то узнал с первого взгляда. Всё сходилось или казалось, что сошлось: милые "кобры" в белых одеждах, с белыми крыльями за спиной разносили нектар отдыхающим. Тут же текла  небольшая речка, которая представляла собой поток нектара. Берега либо были плотно усыпаны склизкой морской живностью в томате, либо и были этими самыми берегами. Все одеты в белые одежды, кому подносили крылатые "кобры", кто сам зачерпывал нектар из реки большим ковшом. Терентий спросил про небо в клеточку и ему ответили, что это будет во- второй серии про ужасы. "Так у них тут сериалы идут как в нашем доме!" - обрадовался он. Любил сериалы, они укачивали своим патологическим однообразием и, когда Терентий смотрел их, то ему казалось, что он дома, на родной планете, где все говорили не понятно о чём, но с серьёзным видом, то есть повторяли одно и тоже, чтобы не забыть предыдущее сказанное. Наконец появился главный управитель сего великолепного места отдыха. В нём Терентий узнал ту особь мужского пола, которая твердила ему о вреде чего- то и опасности того- то. О чём тогда шла речь Терентий не помнил, да и много чести будет. Главнюк громогласно заявил, что все присутствующие остаются в этом пансионате навечно и точка, и не обсуждается. Раздались одобрительные междометия, приправленные идиомами, в коих присутствовали названия половых органов. Все ужасно развеселились, ещё бы: вечная халява! Под фанфары, льющиеся неведомо откуда, Терентий подошёл к реке, набрал в ковш, неизвестно как оказавшийся в руке, нектара, причём до краёв ( а что стесняться, дармовое! ). Выпил, крякнув так, что на другом берегу ахнуло эхо и некоторые нетвёрдо стоящие посетители рухнули замертво. "Лепота!" - сорвалось с его уст.
Возвращаться ему в пансионат не хотелось. Хотя, стоп! А был ли "жёлтый" дом придурков? Может, это просто приснилось и он всегда был здесь, на земле обетованной, где текли нектарные реки, лоснились берега из морской склизкой живности в томате. Набрав второй ковш, Терентий не спеша, смакуя, выпил до дна, утёр губы рукавом, которым и занюхивал нектар. Стало как- то мрачновато, так обычно было с утра: в голове просыпался дятел, который знал, как ему, дятлу, казалось, азбуку Морзе, хотя все знания заканчивались на трёх коротких, трёх длинных, трёх коротких постукиваниях. Это могло длиться до бесконечности, если не принять спасительную дозу нектара или его заменитель типа огуречного лосьона, так как огуречный рассол уже не помогал. Тогда дятел успокаивался и уходил отдыхать в какую- нибудь височную долю, и там, изредка, что- то выстукивал по кости черепа, пока очередная доза не укладывала его напрочь. Потемнело на глазах, завьюжило, заискрилось колючими снежинками. Терентий, неожиданно для себя, отметил, что лица отдыхающих изменились и не лучшую сторону. Казалось, что кто- то злой, агрессивный как бы проштамповал физиономии окружающих. Как- то поскучнело на душе, стало зябко, начинала бить как в лихорадке. "Вторая серия" - догадался Терентий, - "про небо в клеточку!" "С овчинку!" - поправил его чей- то голос снизу. Похоже пришло время пугаться до рвоты и коликов. Что- то противно засосало под ложечкой, пожалуй, под половником, так боль штопорно вворачивалась под рёбра, вырывая целые куски плоти или так казалось бедному телу, может, голове. Кошмары связок, короче! Голос, естественно, пропал, потому что распухший язык перекрыл горло мягким вонючим кляпом. Терентий попытался что- то пискнуть, но не тут- то было. Он поднял глаза и, к своему удивлению, заметил, что небо было в грязных разводах как потолок в его палате, куски облупившейся краски так мило свисали с него, отдалённо напоминая виноградные листья, а сборище тараканов - виноградные гроздья. Потом он перевёл взгляд в горизонтальную плоскость и, наконец, "въехал", что приехал обратно в дом. Милый дом. Ну так ему думалось. Значит, привиделись места отдалённые и не про него они выходит. Сердце билось как испуганная птаха в клетке при виде приближающегося кота.
"Пора телепортироваться на родину", - подумал Терентий. Командировка явно затянулась и на следующий сезон, похоже, силёнок не хватит. Пора. Терентий закрыл глаза и растворился в тумане.
В палате тихопомешанных закончился ещё один скучный день.

П.С.
Тот, кто однажды пережил карнавальную ночь с "делирием", в просторечии: "белая горячка", будет помнить долго этот бешеный фейерверк, который сродни гоголевским ужасам. Радоваться тому, что он может посмотреть на это прошедшее действо со стороны, как наблюдатель, которого не втянула чёрная воронка параноидальных галлюцинаций навечно. Не прижала тепло к груди шизофрения и не погладила по голове да так, что часть мозга расплавилась до состояния нестояния, несостоятельности.
Как долго тянется время до рассвета, когда придёт новое ощущение, чувство. Головная боль слегка отпустит удавку с верхней части головы и вынет свёрла со страшным металлическим визгом вертевшиеся висках. Перестанет тошнит не только от вида водки, но и от запаха ( но лучше не нюхать! ), и, наконец, можно взять верёвку, перекинув её через шею, завязать на ладонях. Вытерев обильно выступивший холодный пот, взять в правую руку стакан с водкой, левой с силой потянуть от себя так, чтобы стакан в правой приблизился ко рту и выпить одним мощным глотком.
Тремоло... Руки выписывают невероятные иероглифы в воздухе. Ничего не держится, они не слушаются своего хозяина, живут своей жизнью. И только такая натяжка позволяет продолжить жизнь. Крупные капли пота, но уже горячие, живого человека, а не полумертвеца, со страшным шумом падают на пол, взрываясь как атомные бомбы. Мир светлеет, добреет и ты понимаешь, что жизнь продолжается.
...Наверное...