Лет на сто хотелось бы вперёд взглянуть...

Лет  на  сто  хотелось  бы  вперёд  взглянуть,
Чтоб  написать  о  будущем  поэму,
А  после  настоящее  вернуть,
Стать  Нострадамусом  для  всех  или  пророком  древним.

Но  это  путешествие  занятное
Лишь  напряжением  ума  нам  суждено.
Не  верит  очевидное  в  невероятное,
Хотя  невероятно  очевидное  само.

И  если  всё  таки  когда-нибуть  настанет
Такое  время, - путешествовать  через  года,
То  для  людей  оно  спасением  от  бед  не станет,
Скорей  появится  другая  с  ним  беда.

Чужое  будет  всё  вокруг:  и  люди  и  законы  жизни,
И  если  ты  не  знал,  то  и  не   знай,
Что  значит  быть  чужим  в  своей  Отчизне,-
Не   будет  это  путешествие  в  счастливый  рай.

Боюсь закрепощённей  станет  человек,
Душой бесчувственней  и  в  мыслях  низок,
Боюсь  любовь,  добро  и  милосердие  уйдут  навек,
Или  психических  болезней человечества  пополнят  список.

Закроют  лица  маски  виртуальные,
Глаза  в  пространства  устремив,
Где  призрачные  тени  интереснее  реальной  жизни,
Забудут  как  прекрасен  и  велик  природы  мир, -
Мир  виртуальный  станет  и  родней  и  ближе.

Такое  в  мыслях  не  захочешь  представлять,
Тем  более  в  него  стремиться  и  попасть.

И,  несмотря  на  сказочный  технический  прогресс,
Такое  будущее  наяву  и  в  мыслях  посетив,
Я  получил  бы  непременно  стресс,
От  ожидания  подобных  перспектив.

Так  может  хорошо,  что  будущее  навсегда  закрыто,
Не  суждено  нам  никогда  узнать,
Пусть  будет  для  тебя  оно  тропой  забытой, -
Не  надо  распечатывать  запретную  печать.

Другие  люди  там,  другие  там  названия,
И  воздух  окружающей  эпохи  незнаком.
Другие  ты  питал  мечты  и  ожидания,
Но  оказался  с  ними  простаком.

Доступней  времена,  которые  мы  лучше  знаем
ПО  книгам  историческим  и  можем  повторить
Их  назидания  в  преданиям, которым  доверяем,
Но  откровениями  станут,  если  вновь  их  посетить.

Из  книг  мы  достоверно  не  узнаем,
Кто  первым  научился  письмена  читать,
По  свиткам,  берестовым  грамотам,  дощечкам  изучаем:
Кто  научился  года  в  три,  кто  в  семь,  кто  в  пять.

И  с  той  поры  доступное  величие  в  словах  приемля
Мы  стали  письменною  мыслью  землю  населять,
Вначале детской,- непричёсанной  и  древней,
В  которой не  утрачена  с резцом  и  глиной  связь.

Рассказывать  в  словах  о  бранных  спорах,
Которые  нередко  были  меж  людьми.
Богами  становились  грозные  герои,
И  населялась  жизнь  небес, - земной  сродни.

Поэты  и  философы  как  дети
Упорно  жизнью  стали  на  вопросы  отвечать,
А  если  их  не  замечали  и  вопросы  эти
На  площадях  готовы  были  прокричать:

"Я  свободный  раб,  и  мне  дозволено
Говорить  лишь  то,  что  слышать  от  меня  хотят,
Я  свободой  мира  заневоленный,
Мне  другой  свободы  не  простят"

И  узы  с  миром  разорвав,  почти  пророчества
Непонимающей  толпе  высказывали  на  виду,
Или  тому, кто  в  царском  облачении, но  тоже  одиночеству:
" Не  вижу  солнца  света я.  Я  солнце  жду."

Когда  бы  на  такие  выходки  решился
Сейчас  какой-нибудь  философ  и  мудрец,
Он  в  сумасшедшем  доме сразу  очутился,
И  так  нашёл   бесславных  дней  конец.

Распахнута  для  солнца,  моря, странствий, нового, - земля,
Где  жили  среди  запаха  оливок  и  прибоя  как  семья
Платон,  Евклид, Гомер  и  Пифагор ..., -
Все,  кто  составил  нам  Олимп  земных  богов.

Но  большинству  сограждан  на  дела  их  было  наплевать.
За   важностью  своих  забот не  собирались  никогда  вникать
В  их  никому  не  нужные  ума  уловки,
Другие  были  злы  на  "праздность"  их  как  волки.

Пройдут  века,  их  по-другому  будут  вспоминать,
Но  не  изменит  время  суть  вещей,  а  только  преумножит,
Кто  для  того  живёт,  чтоб  потреблять,
Кому  благополучие  своё  всего  дороже.

Наш  мир  таков, каким  мы  видим  для  себя  его,
Но  остаётся  тем,  что  по  закону  меры
В  нём  принимает  смыслом жизни  большинство,
И  не  поможет  меньшинства  неистовая  вера.

Тот  счастлив  у  кого  заветная  мечта 
Не  знает  раздражающих  сомнений,
Кого  ведёт  по  жизни  высота,
Что  ищет  совершенства  откровений.

И  может лучший  тот  из  всех  прожитых  дней,
В  котором  вдохновлял  гармонией  и  смыслом  Аполлон  эгейский.
И словно   юный  гений, что  гулял  под  пологом  ветвей
Бродил  и  я  среди  садов  ликейских.