Граб на Кара-Кае

Обманом стронутая с кручи,
Где в горном крошеве спала,
Шатнулась дико и могуче
Слепорождённая скала.

И, сбросив тяжесть отупенья,
Отыгрываясь пред судьбой,
Давя кизильник и каменья
Вбивая в землю под собой,

Пошла, наращивая скорость,
Пошла с уклона на уклон,
В щепу дробя и кряж, и хворост,
Снося дубы, корчуя клён,

Рождая новые лавины
И всё живое вниз гоня.
И так до самой половины…
Но это было до меня.

И отчего – не понимаю –
Оборвала она свой бег,
Последним шагом приминая
В три мелких листика побег…

Не говоря о равновесье,
О хитрой статике опор,
О жалких судьбах редколесья
На крупах вздыбившихся гор.

Я этой скуке не подвержен,
Я здравомыслию не рад,
Взгляну на склон и вижу – держит
Громаду вздёрнутую граб.

Она груба невыразимо,
Готова снова вниз идти,
А он, изогнутый красиво,
Врос поперёк её пути.

Стоит, листочками сверкая,
Стан выгибая и клоня,
На голом склоне Кара-Кая
Над головою у меня…

А ты поглядываешь чёрство
Да улыбаешься порой:
- Ах, это жалкое позёрство!
Ах, этот жиденький герой!..

Не знаю, что там было в прошлом.
Быть может, было всё не так.
Но всё ж он рос из-под подошвы.
А это всё же не пустяк.

И пусть не выдержит он даже
И двух шагов её, пусть так.
Не забывай – он первым ляжет,
А это тоже не пустяк.

60-е гг.