День Господень, 2012-2013

* * *
Чту покоем день Господень:
поздно лягу, встану поздно.
Полдень –
я в постели с гроздью
сладких черных виноградин.
Ящик новости бормочет:
«Город Горький, город Грозный…»
Кот хвостом ладонь щекочет,
в складках пледа спит «Уолден».
День неспешный вышит гладью,
дышит тишью, пахнет ленью.
Вечереет. Чту субботу –
ожидаю воскресенья.

* * *
Очищаю себя от невечного, от шелухи.
Беззащитная кожица оцарапана злобой дня.
Из разорванных капилляров по капле сочатся стихи.
Людоед – та же луковка, стало быть, мне родня.
Людовед, душелюб – да какая кому печаль?
Понимать, принимать и прощать – невеликий труд.
И когда с Книги Жизни снимут седьмую печать,
Обнажённая всякого блага явлюсь на Суд.

* * *
Осуетилось сердце мое:
занято нарядами, мальчиками,
фермой Вконтакте,
асечной болтовней,
деньгами,
покупками,
но больше всего – нарядами.
Успокоилось сердце мое,
довольно собой.
...а в храме сегодня читали про блудного сына...

* * *
Внутри меня живет веселый смайлик.
Он прыгает и вскидывает ручки,
он пляшет, как Иаков и Ревекка
под вечер у овечьего колодца
плясали, взявшись за руки, как дети,
и пели: аллилуйя, аллилуйя!

Земля Господня – пастбища и нивы.
Льет дождь равно на правых и на левых,
центристов, либералов, демократов,
имперцев, патриотов, коммунистов...
В стране бардак, зато, как говорится,
сады моей души всегда узорны.

* * *
Нет ничего, что было бы моим
в подлунном мире. Шаг неотвратим –
последний шаг в сияющую бездну.

Как Элен Бёрнс под каменной плитой,
я в этой жизни вижу отблеск той.
Resurgam, – повторю за ней. – Воскресну.

Пока по мне не служат литию,
отдамся безоглядно бытию,
текущему, как талая вода.

Но посреди изменчивых отрад
я знаю – мне вполне принадлежат
лишь слезы. Да и те – блаженный дар.

* * *
Пусть бури житейские застят тебе все на свете –
ты знаешь не хуже меня, а быть может, и лучше,
что узы любви и приязни – рыбацкие сети,
которыми Бог уловляет заблудшие души.

И пусть эти сети становятся тоньше и тоньше,
пускай превращаются в леску – тяни ее, Боже! –
авось ими вытащим всех до последней рыбешки...
(Я знаю, что ересь, но все же, но все же, но все же.)

* * *
Время уходит, и жизнь утекает сквозь пальцы:
только что век был в горсти – глядь, уже половина.
Смерть за тобою – как тень под ногами скитальца,
словно сходящая с горной вершины лавина.
Смерть за тобою крадется – гляди за ней в оба…

Смерть украдет тебя, радость моя, и когда я
с миром приду – кто отвалит мне камень от гроба?

Выйду на берег Ефрата и сяду, рыдая.
В море из слез превращу вавилонские реки:
горе окрест, но надежда – манящая гавань…

Верю – однажды найду только брошенный саван.
Верю – могила твоя опустеет навеки.

* * *
в сад прихожу я и вижу, что плод созрел:
только вздохни – и в ладони тебе упадет.
солнцем облита, мягка, податлива плоть,
и сердцевина, как дух закаленный, тверда.

сердце готово, остался последний шаг –
в небо ли, в землю, в падение или в полет…
крылья расправь, готовься! в назначенный час
грозный садовник грядет собирать урожай.

* * *
архангел михаил
ушел на перекур,
оставлен меч в углу
и без присмотра пост.
замок эдемских врат,
как воздух невесом,
казалось бы – дерзай,
твой путь свободен, но

откроются врата
тому, кто чист и свят,
кто в божью благодать,
как в ризу, облечен,
кто яблока не ел,
не внял змеиной лжи –
а ты и рад бы в рай,
да совесть не велит.

ну что ж, душа моя,
пойдем кружным путем,
сбивая ноги в кровь,
стирая пот со лба.
ведь говорят, каких
чудес на свете нет –
авось и мы с тобой
найдем служебный вход.