Блудливой

Вы помните тот вечер, дорогая?
Когда мы вместе, спотыкаясь, шли,
От горя и от смеха подыхая,
Вдоль пьяной, одинокой колеи.

Вы были так беспомощно богаты
Палитрой неизменных лживых слов
О чём-то вечном, светлом, непредвзятом,
Объятом стоном ледяных ветров.

Искрящиеся ясные глазницы
Кривых, полупотухших фонарей,
Ласкали наши восковые лица
Невидимыми лоскутами змей.

Плевочки звезд в сиянии лучистом
Нам освещали безнадежный путь
В обитель мглы... обманчивой и чистой.
Такой же чистой, как и ваша грудь!

Чуть погодя, в немом оцепененьи,
Вы встали и, потупив мутный взгляд,
Шептали словеса любви, прощенья
За то, что я вам не был... не был рад!

Вранье! Вы для меня теперь родная!
Наивная, забытая собой...
Я вам твердил: «Люблю вас, дорогая!»
Вы отвечали: «Боже... ты больной.»

И, вспомнив ****ь, с которой был когда-то,
С которой радость жизни созерцал -
Обнял я ВАС так сладко, виновато!
Прижал сильней, затем... поцеловал.

Лежали мы до самого рассвета,
Среди грязи, облупленных хибар.
И легкий ветерок носил в кювете
Наш радостный цветочный перегар...

Вы помните тот вечер, дорогая?
Сейчас Вас нет, и грустно одному...
Но знайте же, я Вас не забываю
В надежде, что повторно обниму!