Тюрьма, Сума, Приют и Смерть - жизнь искорёжена...

Тюрьма, Сума, Приют и Смерть – жизнь искорёжена,
Друзья-соседи по ходьбе путём не хоженым.
Когда идёшь, они стоят все по обочине,
И если что, ты подходи, друзьям вне очереди…

А путь тяжёлый и далёк, а спать так хочется.
Я, как-то взял – да и прилёг, гляжу – волочится.
И слышу тихий говорок: «Уж не воротится.
Сейчас по шее или в бок и всё закончится».

Вскочил я вмиг и был таков. Попил я водочки.
И долго помнил я потом тот околоточек.
О той весне на память мне осталась меточка,
И понял я, что то была – подружка-Смертушка…

Женился друг, читал жене стихи Есенина,
А та взяла, да сорвалась с каким-то «мерином».
Пришёл момент, он разобрался с этим мужиком,
Взял, покарал под сердце финским ножичком.

Примчались «псы» и увели под ручки в тот же час,
И загнала его судьба, где и Макар не пас.
Как привезли, а у ворот – подруженька-Тюрьма.
Закрылась дверь – она уж спуску не дала…

Другой – всё в бой, всё по краю. А что в итоге?
Вернулся он без рук, без ног, больным, убогим.
Его семья – медсёстры, врач, госпиталя.
Бинты, бинты, бинты, бинты – вся жизнь твоя.

Потом он пел по поездам и жил на станциях,
Ходил, просил и лазал сам по всем инстанциям.
И на итог награда – всё ж попал в Приют.
Но дружкою не стал – там водки не дают…

Ещё, дружок «не корешок» без имени отчества,
Любил играть на автоматах в одиночестве.
Ходил, ходил всё и спустил весь капитал.
Эх, видел бы, как «однорукий» хохотал.

И что? Проспался поутру, пошёл к вдове-Суме,
Чтоб приютила, дала угол на корме.
Вдова дала ему «стакан» на посошок,
Никто не знает, где теперь «не корешок»…

Таких друзей в морозный день – по крайней мере.
И все они, да и не раз, судьбой проверены.
И на пути у нас друзей не так уж много.
Наш верный друг – попутчица дорога.

24 октября 2007 года
(Новочебоксарск)