Исповедь

Мои дорогие,
Я, верно, пишу вам в последний раз,
Я, может быть, буду писать вам всегда.
Помня уходящий на дно последний шанс,
Ваш угар, болью разящий у самого рта,
Ваш тонкий и ломкий костный таз,
Как туманность в крови тонка
И бездной манящий глаз.

Я знаю шкуру, в которой одетым,
Ты чуешь насколько толста
Толща воды, как тушился топас
В волнах, где быть согретым
Не важнее, чем быть раздетым,

И на шеях суставных купюр стопа
Прижимала тебя, сжигала до тла
К земным камням, прямиком туда,
Где греховные псы тебя, плута
Лизали шершавым своим языком,
На поводке видя в наркопритон.

Целуйте же грязный асфальт!
По которым ступали наши покупатели;
Мучители, кидавшие нас угол с угла,
Чтобы мы, пристыженные обыватели
Кидали человеческие силы с чужого окна.

И чтобы ступали за ними вслед.
Я любил вас, и помнил вздох тех лет,
Когда отброшенный, никчемный Валет
Находил свою мать, отца и мрака свет.
Мать моя, прельщенная стонами,
Моя правда, крывшая кронами
Всех убиенных ложью, патронами
Раскрепащявшая детей на простынях.
Отец мой, святитель, соблазненный коронами,
Искавший будущее в дочерях, меняясь стонами
Своих детей на золото в деньгах, продавший и меня, -

Я любил Вас, ибо вы знали цену моей душе;
Вы стелили мне лучшие, кровавые кружева.
Я любил Вас, ибо моя мать - достойная судьба,
А мой отец, ласкающий родные телеса,
Всегда провожал до дна.

Мои дорогие!
Мои сестры, разделяющие поцелуи грязи,
Мои братья, порожденные не той масти,
Вы - горизонт чужих морщин, лесных долин,
Знающие насколько коротна ночь, день длин.
Вы - человечество,
взятое в истребляющий карантин,
Земля, полная войной забытых мин.

Мой Эдем нагих картин,
Двигатель регресса,
 ломающий без причин
Шестеренки своих машин.

И видя то, как вас разрывает мир,
Как вы лелеяте немых палачей.
Краснея углем пахмельных ночей,
В вас истина палыхает всех мерил
НеизмЕренней.

"Продавай, никому не верь,
        себя лишь знай,
     себя насилуй, бей,
          Других лелей,
плебей, соблазнитель, змей".

Только вы знали, где правда - ложь,
Ибо считали, что у каждого есть свой нож,
Только вы знали, где добродетель - зло,
Ибо видели, как солнце святых, убивая, жгло.

Я хотел бы сегодня закончить это письмо,
Но, отец, мать, я в новом столетии.
Теперь, уж здесь, я глуп и мал.
Я в знании ином, и плети
Здесь нежны.

Я сегодня снова проливал
Слезы за всех неспасенных,
За всех проженных.
Ведь, отец, мать, я прав, и

- Заканчиваются чернила и листы,
   Я буду краток -

Братья и сестра мои
 мертвы?