Морозко. Сказка для детей

         МОРОЗКО

Давным-давно всё это было,
А сказка до сих пор жива.
Молва по свету побродила
И к нам, не торопясь, дошла.

Жил-поживал старик когда-то
С дочуркой на краю села.
Им приходилось трудновато,
Судьба с вдовой одной свела.

Звалась старуха та Варварой,
В дом вместе с дочерью пришла.
Сама была ещё не старой,
Да в сердце накопила зла.

Старухина-то дочь Марфуша
Была похожа всем на мать.
Любила спать, гулять да кушать
И на сестрёнку зло кричать.

Дочь старику дал в радость Боже
Намного краше и стройней.
Марфушки на пять лет моложе,
Что вызывало зависть к ней.

Душою добрая Настасья
Боялась мачехи своей.
Не знала ни любви, ни счастья,
Ни радости, ни светлых дней…

Всю грязную работу в доме
Варвара Насте отдала.
Стелила спать ей на соломе,
За печкой угол отвела.

Однажды строго приказала:
«К утру Марфушеньке чулки,
Чтоб ты, лентяйка, мне связала.
А то пущу в ход кулаки

И оборву тебе все косы,
В чулане на два дня запру.
Что, есть ещё ко мне вопросы?
Проверю, Настька, поутру…»

Всю ночку Настенька старалась,
Вязала тёплые чулки.
Немного-то всего осталось,
Да вот светлеет у реки.

И скоро петухи в округе
Начнут привычно распевать.
Застыла Настенька в испуге
И стала солнце умолять:

«О, солнышко, моё родное!
Прошу я, задержи рассвет…
Тут дело, видишь ли, такое,
Что выхода другого нет.

Должна я довязать чулочки,
Рядок да петелька, смотри…
Хватило пряжи мне в клубочке,
Минутки ты мне подари!»

И солнышко слегка мигнуло
Да закатилось за лесок.
Настёнке нежно улыбнулось:
«Дарую, так и быть, часок!»

Успела девушка к рассвету,
Работа чудно хороша.
Рисунка краше в мире нету,
Поёт от радости душа.

Варвара зло ей усмехнулась:
«Иди, дурище, за водой.
Вон Марфенька моя проснулась,
А я болтаю тут с тобой.

Засохший пень стоит у речки,
Так ты полей его сперва.
Чтоб он расцвёл. И ни словечка,
Пока цела-то голова…»

Всё утро мачеха смеялась,
Что шутку новую нашла.
Слезами Настя обливалась,
Но делать нечего, пошла.

В лесу у реченьки прозрачной
Стоял давно засохший пень.
Чудит Варвара, не иначе,
И потешаться ей не лень.

В другом селе жила солдатка
Мария-травница с сынком.
Всю жизнь прожили без достатка,
Был хлеб да крынка с молоком.

Сын вырос молодцем исправным,
Решил по свету побродить.
Не думал он о самом главном,
Мог красоваться и шутить.

«Куда, Иван, решил податься?-
Заплакала в тревоге мать,-
Смогу ли я тебя дождаться,
В разлуке буду тосковать…»

«Хочу мир посмотреть, родная,
Не плачь ты, мама, не грусти.
Молись почаще, вспоминая,
Желай мне доброго пути!»

Шёл по лесу Иван-красавец,
Вилась тропинка меж кустов.
Весёлый, на щеках румянец,
Весь мир обнять он был готов.

Красою леса любовался
И песню, не стесняясь, пел.
Вдруг он немного растерялся:
На холмике старик сидел.

«Ты кто ж такой? - Иван смеётся,-
Так ростом мал и с бородой?»
«Тебе, Иванушка, неймётся?
Обидеть хочешь? Вот какой!

Хранитель всех в лесу полянок,
Я - старичок-боровичок.
Веду учёт кустов, делянок,
Знаком мне каждый здесь сверчок.

Люблю играть я, Ваня, в прятки.
Давай, со мною поиграй.
Такие у меня порядки,
А ну-ка, милый, догоняй!»

И старичок легко и быстро
Вмиг скрылся за большим кустом.
Зажглись в глазах у Вани искры:
«Держись и не сердись потом!»

Догнать пытался Ваня деда,
Пустился со всех ног за ним.
Но сколько б он ни мчался следом,
Остался тот непобедим.

Ивану это надоело:
«Что ж хватит, дед! Да ты – колдун!
Мне бегать за тобой не дело,
Ведь ты обманщик и болтун!»

«Ты очень гордый друг мой Ваня!
Признайся, что мне проиграл.
К поклону голову не тянет?
Придётся, милый, чтоб ты знал,

Тебе мне в ноги поклониться.
Судьба опять с тобой сведёт.
Не стоит так, поверь, гордиться,
Беда не за горами ждёт…»

В ответ Иван лишь рассмеялся,
Тропой лесною зашагал.
Проститься и не догадался,
Старик бубенчиком играл.

Шагал Иван неторопливо,
Вдруг видит – девица с ведром
Всё поливает терпеливо
Пень старый. Всюду серебром

Легла роса на свежих травах,
Плыл над рекой седой туман.
«Красавица какая, право…»,-
Подумал про себя Иван.

«День добрый, девица! – с улыбкой,
Иван ей весело сказал.
Молчанье показалось пыткой,
Тогда другой подход избрал:

«Помочь могу. Хотя зачем же
Тебе пень старый поливать?
Не угодил тебе я, чем же?
Не хочешь слово мне сказать?

Ты посмотри, хорош собою,
Я не кривой и не косой.
Хотел бы подружить с тобою,
Дай обниму тебя, постой…

Да как зовут тебя, девица?»-
Иван терпение терял.
Взгляд глаз в пленительных ресницах
Его всё больше удивлял.

Смотрел на парня с сожаленьем:
Неправильно себя ведёт.
Придётся приложить уменье,
И Ваня промах свой поймёт.

«Пень мачеха мне приказала
Весь день сегодня поливать.
«Пока не зацветёт»-, сказала.
Мне помощь неоткуда ждать.

Зовут меня подруги Настей,
Отец же Настенькой зовёт.
Одолевают всё напасти,
Какой теперь придёт черёд…»

«Не бойся, Настя, я с тобою!
Дай приголублю, обниму…»
Боровичок вдруг за сосною
Зло головой кивнул ему:

«Ты слишком хвастаешь, Ванюша…
Сейчас тебя я проучу.
Чтоб старших уважал и слушал,
Страданьем горьким отплачу!»

Иван всё приставал к Настёнке,
Ей этим очень надоев,
Ведром его по головёнке
Огрела с сердцем, не стерпев.

Боровичок тряхнул украдкой
В руках умелых бубенцы,
С улыбочкой довольно гадкой
Он будто бы подвёл концы.

Они тихонько зазвенели
И, колдовство тотчас свершив,
Медвежью голову надели
Ивану, деда рассмешив…

От страха Настенька упала,
Сознанье потеряв тотчас.
Бледна и неподвижна стала,
И солнца свет вокруг погас.

Иван взял зеркальце, волнуясь,
А в нём медвежья голова,
Смотрела на него, красуясь,
Застряли в горле все слова…

«Ты, ведьма? Что это со мною?
Будь проклят этот день и час,
Когда я встретился с тобою!
Куда же мне идти сейчас?»

Умчался в лес. Там рёв медвежий
Был долго слышен до небес.
Смеялся меж ветвями леший,
Затем и он совсем исчез.

Очнулась Настенька. Слезинки
Смахнула рукавом с ресниц.
На пне, как будто бы снежинки,
Цветы ей поклонились ниц.

«Ой, пень зацвёл! Мои старанья,
Наверно, даром не прошли.
Увидел Бог мои страданья,
Склонюсь в поклоне до земли…

Иван-то где? – она взгрустнула,-
Невинна я в его беде.
Пойду домой,- легко вздохнула,-
Не видно милого нигде…»

А дома мачеха Варвара
Дочь Марфу сватать собралась.
Сидела с ней у самовара,
Сама и в доме убралась.

«Ты, Настька, спрячься-ка за печку
И там до вечера сиди.
Да чтобы тихо! Ни словечка!
Не опозорь меня, гляди!

Марфушеньку приедут сватать.
Она красотка, хоть куда!
Не смей мне жаловаться, плакать,
И не выглядывай сюда…»

Марфуша в новом сарафане
Сидела чинно за столом.
Сапожки шиты на сафьяне,
Кокошник над высоким лбом.

Сваты явились и невесту
Хвалили дружно, от души.
Мать жениха сказала к месту:
«Слова у свахи хороши...

Сынок мой с потрохом гусиным
Лапшу отведать захотел.
Пусть угодит девица сыну,
Таков у жён всегда удел…»

Марфушенька к пруду явилась,
Где гуси мирно разлеглись.
С утра, как солнце появилось,
Они на травушке паслись.

За гусем целый час гонялась,
Упала в пруд, давай кричать.
Настёнка рядом оказалась
И бросилась сестру спасать.

Ревела Марфа от досады,
Что потеряла жениха.
Не помогли её наряды,
Куда ж здесь деться от греха?

Жених на Настю загляделся,
В простом наряде хороша.
И возле девицы вертелся,
Так разошлась его душа.

Варвара со двора сослала
Не состоявшихся сватов.
И вместе с дочкой горевала,
Не находя той нужных слов.

Иван без устали скитался,
Ревел от горя на весь лес.
Старик пред ним вновь показался:
«Что гонор, Ванечка, исчез?

Ты так красив на удивленье
И песни новые поёшь…
Быть может, попросить прощенье
Настал черёд? Чего ж ты ждёшь?» -

Боровичок спросил с насмешкой.
Иван пред ним так и упал:
«Спаси меня, скорей, не мешкай!
Пропал я, миленький, пропал!

Советом ты мне не поможешь?
Прости за вольности меня.
Заклятье снять, скажи-ка,  можешь?
Не вижу больше света дня…»,-

Рыдал Иван, в ногах валяясь,
И о прощении молил.
Боровичок, над ним склоняясь,
Ему с участьем говорил:

«Не убивайся так, Ванюша!
Наказан ты и по делам.
Меня, как следует, послушай,
Тебе совет сейчас я дам.

Ты дело доброе, простое
Попробуй сделать от души.
Кричать и плакать – то пустое,
Иди, дружочек, поспеши.

Изменишься и вновь тем станешь,
Кем мать когда-то родила.
Судьбу, родной, ты не обманешь,
Такие, Ванечка, дела…»

Взмахнув бубенчиками, снова
Исчез куда-то Боровик.
Иван не смог сказать и слова,
От горя, будто травка, сник.

«Где дело доброе мне сделать?
Куда страшилищу идти?
Мне радости теперь не ведать
И счастья больше не найти…»

Побрёл Иван тропинкой узкой
И думу думал ясным днём.
Вдруг понял он душою русской,
Что сам-то виноват во всём.

А дни спешили, время мчалось,
Вот за окном уже зима.
Варвара как-то раскричалась:
«Я с вами здесь сойду с ума!

Стараюсь Марфеньку сосватать
И женихов ей нахожу,
Приходится мне Настьку прятать,
Вот что я, муженёк, скажу:

Все смотрят на неё – паршивку!
Свези же нынче в лес её
Зверью лесному на поживку,
Не зли сердечко ты моё…»

Заплакал дед: «Варвара, жёнка!
Замёрзнет Настенька в лесу.
Сиротка и совсем девчонка…»,-
Смахнул тайком он с глаз слезу.

Но делать нечего, под вечер
Старик отвёз Настёну в лес.
И, обняв за худые плечи,
С саней, рыдая горько, слез:

«И звери детушек не бросят,
Поедем, Настенька, домой!
Пока по свету ноги носят
Расстаться не смогу с тобой!

И пусть казнит меня Варвара,
Всё от неё сейчас стерплю,-
Вдруг стал в сердцах браниться старый,-
А дочь свою не уступлю!»

Домой приехал, оглянулся,
А на санях Настёнки нет.
«Ну как же так?» – он ужаснулся…
Смеялась мачеха в ответ:

«Иди же в дом ты, дурень старый,
А то закроюсь, не пущу…»,-
Пошёл послушно за Варварой,
Шептал: «Себя я не прощу…».

На печь улёгся, спать не в силах,
А за окном метель мела.
Вокруг всё снегом заносила
И песни пела не со зла…

Настасья, батюшку жалея,
В лесу сидела под сосной.
И, от мороза леденея,
Молилась кроткою душой.

От холода едва живая,
Румянец бледный на щеках.
О чём задумалась, родная?
Свет доброты играл в глазах.

Покрыты инеем ресницы,
Бровей прекрасных не узнать.
Дыханием она стремится
Свои ладошки согревать.

Морозко обходил владенья
И каждый кустик проверял.
Ему не занимать терпенья,
Он посохом легко играл.

Где ель в снежок любовно кутал,
Покров из снега обновлял.
И ничего не перепутал,
Без ласки всех не оставлял.

Вдруг смотрит: девица под елью,
Совсем замёрзшая, сидит.
«Да кто же это, в самом деле?
Жива ещё? Иль крепко спит?»

Он к ней с улыбкою весёлой
Тихонько сзади подошёл.
Тряхнув вдруг бородою белой,
Спросил: «А всё ли хорошо?

Тепло ли, девица, под ёлкой?
Давно ли здесь одна сидишь?
Довольна ли? – заметил колко,-
Несмело как-то ты глядишь…»

«Довольна, батюшка. Под вечер
Меня отец сюда привёз.
До дома моего далече
И от меня так много слёз.

Вот мачеха сюда сослала…»
Морозко кругом обежал.
Ещё вдруг холоднее стало.
Он Настю снова вопрошал:

«Сейчас тепло ли Вам, девица?
Желанье есть ли? Ты проси!»
«Наверно, это всё мне снится?
Тепло, Морозушка, прости!»,-

Настёнка еле прошептала
И вдруг упала, чуть дыша.
Пыльца с ветвей вниз облетала,
Девица чудно хороша.

Морозко вмиг засуетился
Да громко свистнул на весь лес.
Здесь конь с санями появился,
Ну просто чудо из чудес.

Он в шубу Настеньку закутал,
Стащив с могучего плеча.
Взялась вдруг жалость ниоткуда,
Что пошутил так сгоряча.

Привёз Морозко в терем Настю:
«Порядок здесь мне наведи.
Поверь, я рад любому гостю…
Ты, внученька, не подведи.

Настёнка сразу за работу,
Не долго думая, взялась.
Без лишних слов да и в охоту
Под вечер быстро убралась.

Сверкал теперь у деда терем
И красотой и чистотой.
Застыл Морозко, чуть растерян
Её девичей добротой.

«Живи здесь, внученька, со мною,
Раз дома места больше нет.
Доволен очень я тобою
И помощь окажу в ответ.

Свободной и счастливой станешь
В моём ты сказочном лесу.
А надоест, то сразу скажешь,
Домой тебя я отвезу…»

Волшебный посох  как-то утром
Морозко в тереме забыл.
Снега мерцали перламутром,
И воздух свеж, прекрасен был.

Он поспешил за ним вернуться,
Чтоб продолжать опять обход.
Хотел Настёнке улыбнуться,
Качнулся вдруг небесный свод.

Лежала девушка, сжимая
Холодный посошок рукой.
Заледенела дорогая,
Нашла её душа покой.

Морозко на постель, вздыхая,
Настёнку  бережно отнёс.
«Поспи здесь, Настя, отдыхая,
Мне жаль тебя сейчас до слёз…

Забыл сказать, чтоб ты не смела
Брать посох ручкой молодой.
Догнать ты деда не успела,
И всё закончилось бедой...

Теперь тебя любовь разбудит,
Она растопит хладный лёд.
О, как хрупки, бывают люди,
И что им надо - кто поймёт?»

Сидел и горевал Морозко,
Лёд растопить он не умел.
Мог зажигать луну и звёзды,
Сердца людские б не посмел.

Иван, скорбя, бродил по свету,
Что делать дальше, он не знал.
Зря не прислушался к совету,
Что Боровик ему сказал.

Увидел дряхлую старушку:
Та хворост неспеша несла.
С трудом присела на опушку
И руки грела и трясла.

«Помочь Вам, бабушка? Спешите?
Куда мне хворост отнести?
Дорогу к дому подскажите,
Мне всё равно ведь по пути.

И Вам помочь смогу, конечно,
Иду куда глаза глядят.
«Вот хорошо! – кричит беспечно
Бабуля, неподвижен взгляд.

«Не вижу я. Совсем слепая.
Могу дорогу рассказать.
На ощупь по тропе шагая,
Боялась, милый, заплутать».

«Садитесь быстро на закорки,
Возьмём и хворост мы с собой.
Да и помчим легонько с горки,
Извилистой лесной тропой…»

Легко взвалив её на спину,
Вязанку бодро подхватив,
Иван по тропке резво двинул,
Запев весёленький мотив.

Бабуля от души смеялась,
Прижавшись к Ваниной спине.
Мгновенно дома оказалась,
Сияло солнышко в окне.

«Прощайте, бабушка! Спокойно
Топите домик ветхий свой»,-
Отвесив ей поклон достойно,
Иван пошёл своей тропой.

«Спасибо, Ванечка! Счастливо…,-
Кричала бабка вслед ему,-
Не проходи, родимый, мимо,
А то обижусь, не пойму…»

За деревом вновь появился
Знакомый нам Боровичок.
Вслед за Ванюшкой устремился,
Взмахнул умелый кулачок…

Иванушка слегка споткнулся,
С пригорка быстро полетел.
Два раза он перевернулся,
Присел и лес весь оглядел.

Рукою головы коснулся:
Медвежьей морды больше нет!
От всей души он улыбнулся,
Пришёл конец ужасных бед…

И зеркальце достав украдкой
В него несмело посмотрел.
В груди забилось сердце сладко,
Он прежний образ разглядел.

«Спасибо дед! – вскричал Ванюша,-
Урок я не забуду твой.
Да где же ты? Иди, послушай!
Я снова стал самим собой!»

«Я рад, Иван, что стал ты прежним,-
Явился вновь Боровичок,-
Продолжил голосочком нежным,-
Запомни - ты не новичок.

И больше не стремись гордиться,
Не обижай тех, кто слабей.
Всё снова может повториться,
Будь наперёд теперь умней…»

«Спасибо, дедушка. Помилуй!
Я стал, поверь, совсем другой.
Спешу на поиски любимой.
Скажи, где Настя, дорогой?

Я невзначай её обидел
И ведьмою в сердцах назвал.
В ней доброту души не видел,
Себя так горько наказал».

«Иди ты по лесу, Ванюша.
Что суждено – то и найдёшь.
И сердце молодое слушай,
С ним никогда не пропадёшь…»

Боровичок взмахнул руками
И звонко звякнув, как всегда,
Серебряными бубенцами,
Исчез неведомо куда.

Побрёл Иван неспешным шагом,
Зима тропинки замела.
И нет конца холмам, оврагам,
К поляне тропка привела.

Избушка там, на курьих ножках,
Стоит без окон и дверей.
«Здесь, может, отдохну немножко,
Найти бы вход мне поскорей…

Стань передом ко мне, избушка!
Дай отогреться, отдохнуть…»
Из-за стены кричит старушка:
«Продолжи, парень, дальше путь!»

«Сейчас избу я разломаю,
Всю на кусочки разнесу.
Кто там живёт, ещё не знаю,
Но даже черти не спасут! –

Иван сердился не на шутку.
Нагнул избу, готов поднять.
«Послушай, паренёк, минутку…
Сумей ты бабушку понять…»

Изба вдруг разом повернулась,
Открылась дверь и перед ним.
Яга явилась, улыбнулась:
«Здоров, Ванюш! Поговорим?

Чего средь бела дня буянишь?
Погреться хочешь? Заходи!
Ведь долго ты гостить не станешь,
И дело есть ко мне, поди?»

Иван легко залез в избушку,
Не мог никак здесь в толк он взять:
Что изменило вдруг старушку?
А от Яги добра не ждать…

Бабуся так и сяк старалась,
Ему пытаясь угодить.
Сама же в печь толкнуть пыталась
Да на лопату посадить.

«Сядь, Ванечка! В печи погрею.
Ты так, дружок, в лесу продрог…»
«Да я, бабуся, не умею…
Хоть кто-нибудь бы мне помог».

Иван, конечно, догадался:
Его поджарит на обед.
Но богатырь не растерялся,
Схитрил немного ей в ответ.

«Сейчас тебе всё покажу я.
Учить вас надо, молодёжь…
Вот неумеха ты, гляжу я,
Простого дела не поймёшь…»

Яга вмиг на лопату села.
Иван её отправил в печь.
Закрыл заслонку. Заревела
Бабуся и сменила речь:

«Иванушка, я пошутила!
Открой, скорей! Я здесь сгорю!
Тебе помочь во всём решила…
Поверь, я правду говорю!»

Иван взял веничек. В водицу
В стоящей кадке окунул.
Достал из печки «молодицу»
На лавку крепенько пригнул.

Давай её хлестать и парить:
«Скажи, где Настенька сейчас?
Иначе я готов зажарить.
Отдать собакам без прикрас!»

«Всё расскажу, Иван, послушай!
С Морозкой Настенька живёт.
От смерти спас её он душу.
Тебя она всем сердцем ждёт.

Чтоб ты быстрей нашёл дорогу
Кота в проводники даю.
Хоть обленился он немного,
Но службу не забыл свою.

Котуня! Слазь с печи, Чертушка…
Ивана к деду проводи.
Не попадись, милок, в ловушки.
Старайся и не поведи!»

Огромный кот с печи спустился.
Глаза, что угольки горят.
У ног Ягуши примостился,
На Ваню бросив злобный взгляд.

«Веди кратчайшею дорогой.
Смотри в лесу не заплутай…
Вернись назад! – и бабка строго
Кота толкнула,- Выполняй!»

Проворно кот по лесу мчался,
По брюхо утопал в снегу.
Иван поспеть за ним старался
И проклинал во всём Ягу.

«Котуня! Не спеши, нет мочи!
Угнаться за тобой, нет сил.
Постой! Прошу тебя я, очень,
Пока дубинку не сломил!

Так отхожу, что и к бабусе
Вернуться не успеешь ты.
А это не в твоём же вкусе…
Спать на печи твои мечты.

Кот, нехотя, остановился,
С опаской посмотрев в кусты.
Ему перечить не решился,
Слова Ивановы просты.

«Мур – мяу! Нам уж недалече…
Я просьбу выполню твою.
Прибудем к деду мы под вечер.
Увидишь Настеньку свою».

Сверкая разноцветной крышей,
Возник прекрасный теремок.
Морозко на крылечко вышел:
«Пришёл за Настенькой, дружок?

Входи Иван. Твоя невеста
Спит непробудным крепким сном.
Разбудишь ли? Судьбе известно…
С тобой поговорим потом.

В просторной горнице лежала
Настёнка будто под стеклом.
Заледенела, не дышала,
Спала спокойным тихим сном.

Пред ней Иван встал на колени:
«Родная Настенька моя!
На личико упали тени,
Застыла красота твоя…

Прости меня за все страданья.
Я виноват перед тобой.
Прими в любви моё признанье,
Очнись, глаза скорей открой!

Не жить мне без тебя на свете,
Я от тоски один умру.
Спасибо, что однажды встретил
Тебя в лесочке поутру».

Поцеловал, не удержался.
Открыла очи Настя вдруг,
А в них сияло столько счастья,
Что стало вмиг светло вокруг.

Морозко молодых приветил.
Одел, обул и под конец,
Любуясь ими, он заметил:
Дарю в приданое ларец,

В котором камни-самоцветы
Богатство, радость принесут.
Примите, милые, советы
И долго не гостите тут.

За доброту твою и кротость,
Спасибо Настенька тебе.
Забудь же слёзы, горе, робость
И в пояс поклонись судьбе.

Ждут у крылечка конь горячий
И сани убраны ковром.
Быть вашей свадьбе - не иначе.
Пусть всё закончится добром!»

Ему с улыбкой поклонились
Иван и Настя до земли.
В путь дальний, не спеша, пустились,
Любовь, как чудо, берегли.

К крылечку сани подкатили,
Народ собрался у ворот.
«Смотрите,- люди всё дивились,-
Настёнка с женихом идёт!

Такой красавец! Сильный, видно.
Невеста же ему под стать.
Взять в жёны будет не обидно.
Вот пара, нечего сказать!»

С крыльца навстречу им сбегает,
Сияя радостью отец.
И крепко Настю обнимает:
«Вернулась, дочка, наконец!»

Настасья всем им рассказала
О происшествии в лесу:
«Иван – жених мой! – указала,-
А вот приданное несу.

Морозко наградил нас счастьем,
Мы в гости каждого зовём.
Примите в торжестве участье,
На днях на свадьбу с Ваней ждём…»

Наутро молодые дружно
В соседнее пошли село.
Мать навестить Ивану нужно,
А Марфу разжигало зло.

«Свези меня, старик, сей ночью,
Как дочь свою всё в тот же лес.
Не хуже Настьки, между прочим,
Жених и для меня там есть!»

Морозной тихой ночкой звёздной
Отвёз старик Марфушу в лес.
Уж было холодно и поздно
И месяц молодой исчез.

Под старою сосной колючей
На коврик дочку посадил.
Вокруг же лес густой, дремучий.
Он в сани сел и укатил.

Наутро по лесу Морозко
Опять отправился в обход.
Свистел он весело и дерзко,
Встречая солнышка восход.

Под сосенкой сидит девица,
Пьёт из бутыли молоко.
«О Боже! Что это творится?»
Вокруг он обежал легко.

Спросил её с улыбкой светлой:
«Тепло ль, красавица, тебе?»
«А что, дед старый, не заметно?
Бормочешь глупости себе…

Давай приданое побольше,
И жениха - богаче всех.
Чтоб Настенного был получше…
Не дай мне взять на душу грех.

А то огрею по макушке,
Коль в толк сейчас ты не возьмёшь.
Неси каменья, побрякушки,
Тогда домой живой пойдёшь

Мне некогда здесь прохлаждаться.
На свадьбу надо звать гостей.
И сколько можно объясняться?
Спеши же, старый, не робей!»

Морозко очень удивился,
Но дал Марфуше новый шанс.
Побегал, снова появился,
Спросил построже в этот раз:

«Что ж ты сердитая такая?
Тепло ли девица тебе?»
Марфуша яростно вставая,
Толкнула дедушку в злобе:

«Чего ты, старый пень, удумал?
Со мною в игры поиграть?
Не поднимай, родимый, шума.
Изволь подарки мне отдать!»

Упал Морозко. С удивленьем
На Марфу под сосной глядел:
«Я одарю Вас с наслажденьем,
Лишь поиграть слегка хотел…

Сейчас ларец подам и сани.
Жених Вас встретит у ворот.
Но лишь не пожалейте сами,
Когда расплата вдруг придёт!»

Он громко свистнул. Из-за леса
Явилась тройка лошадей.
Марфуша с явным интересом
Залюбовалась сразу ей.

Ларец большой лежал на лавке
И шуба чудная на нём.
Понравился наряд мерзавке,
Был очень кстати зимнем днём.

Она надела шубу смело,
На сани быстро забралась.
Ларец поправила умело
И по дороге понеслась.

Спасибо не сказав Морозке,
Спешила Марфенька домой.
Стегала лошадей в повозке
И кнут мелькал над головой.

Старик смотрел ей вслед тоскливо:
«Я сделать ничего не смог.
Не быть тебе теперь счастливой,
Ведь справедлив на свете Бог!»

Село пред Марфой появилось,
Вдруг тройка резвых лошадей
В свиней огромных превратилась.
Повозка в сани, а на ней

Тулупчик старенький, бывалый.
Ларец в ногах простой лежит.
Смеяться Марфа перестала,
От страха чуть жива сидит.

Народ вокруг неё собрался.
Мать с плачем к дочери спешит.
Морозко очень постарался,
Чтоб люд получше рассмешить.

«Приданное нам покажите! –
Кричат в толпе,- А где жених?»
«Идите со двора! Идите!» -
Шумит Варвара зло на них.

Марфушка свой ларец открыла,
А из него взлетели ввысь
Три воронёнка сизокрылых,
И над деревней пронеслись.

Опять повсюду смех раздался,
Варвара с дочкою ревут.
Такой уж жребий им достался,
Злодеек мы оставим тут.

Заглянем лучше-ка украдкой
На свадебный весёлый пир.
Где стол накрыт с закуской сладкой,
Да песни льются на весь мир.

Любуется Иван женою,
А гости - «горько» им кричат.
Отец и мать между собою,
Мечтают вырастить внучат.

Шумит народ, идёт веселье
И льётся сладкое вино.
Ждёт молодых и новоселье
И то, что Богом суждено.

Морозко дом большой и светлый
Молодожёнам подарил.
То было их мечты заветной,
Ивану с Настей угодил.

Отпраздновав с родными свадьбу,
Иван жену домой повёз.
Покинув дедову усадьбу,
Отправился с Настёнкой пес.

Задорно бубенцы звенели
И резвый конь летел вперёд.
Кругом мелькали сосны, ели,
Что там за поворотом ждёт?

Мы пожелаем Насте счастья.
Пусть бережёт её Иван.
Добра им, радости, согласья,
Любви - огромный океан…