За что?

По дряблой, старческой щеке
Течёт слеза, в морщинах тая.
Сидит старик, клюка в руке,
Незрячим взглядом в ночь взирая.

Бегут все мысли чередой,
Воспоминанья вертят кругом:
Как был когда-то молодой,
Жена-красавица подруга.

Работа, дети и друзья-
Благополучие царило.
В мгновенье грянула гроза-
И солнце тучею закрыло.

Донос писал сосед не зря,
Но что-то в том доносе было-
За что сослали в лагеря.
И в жилах кровь от горя стыла.

Хлебнули там, в гнилых местах,
Бурдой всех впроголодь кормили.
Чтобы навлечь на зэков страх-
Под смех, собаками травили.

И гибли люди в лагерях,
В могилы, сотнями их клали.
Крестов не ставили на них,
Чтобы родные не искали.

Весь срок тянулся, как века,
Не принесла свобода счастья-
Стране нет дел до старика,
К нему все были безучастны.

Отбыв весь срок, пришёл домой
И не узнал жену-подругу.
В глазах её вопрос немой,
А на лице он видел муку.

Впустили в кухню, как бомжа,
Но не признала мужа-друга.
Потом вернулась «госпожа»,
В сопровождении супруга.

Пред ней седой старик стоял,
Худой и бледный, весь в морщинах,
Беззубый рот «УЗНАЙ!»- шептал-
«Я, раньше, был твоим мужчиной!»

Узнала мужа своего
В глазах её мелькнула жалость.
Но не сказала ничего
Лишь обняла и разрыдалась!

Потом, так тихо говорит:
«Прости, семья у нас другая,
Нельзя всё снова повторить,
Да, я не та и не такая.

Она поведала ему,
Как без него здесь плохо жили.
Не рассказал он, ни к чему,
Как в лагерях проклятых гнили.

Ушли и дети от него,
Им стал не нужен враг народа!
И не осталось ничего...
И так летели год за годом!