Очерствел, я что-то, братцы, очерствел...

Очерствел я что-то, братцы, очерствел –
Не волнует раненую душу,
Отстранился, отошёл от дел,
И весёлый праздник мне не нужен,
Ни к чему мне громкие слова,
Разноцветье городов и весей,
В залихватской пляске никогда,
Ни зайдусь, ну, сколько вы не бейтесь.

   Видно рано я ушёл, отстранился я от дела,
   Вездесущая тоска меня вырвать всё хотела.
   Хоть и был я «нагишом», всё равно, что очумелый,
   На полдюйма от виска пролетела.

Знаю я, когда сомненья бьют,
Через край из вас выходят пеной.
И не греет чистота, уют,
И порезать хочется вам вены.
Но не торопитесь умирать –
От бессилия, скорби или измены,
Стало быть, не всё дано нам знать,
А не то Христос наш был бы тленным.

   Если вам не хорошо – вы отбросьте все сомненья.
   Огорчение, грусть, тоска – это цепи одной звенья.
   Не поможет и вино иль пристрастие, какое –
   Это всё мы унесём с собою.

Нет, последней песни я не спел,
Вот и эта вышла не последней,
Под дождём тугих амурных стрел
Пронесётся в отзвуке весеннем.
Я ещё поплачу, покричу,
Побичую пошлое и злое,
А умру – поставьте мне свечу,
Положите крестик в изголовье.

   Я тогда похлопочу – для покойных это можно,
   Хоть немного облегчу вашу ношу – это точно,
   Ну, а если не взлечу, перетрушу, онемею,
   На Всевышнего сошлюсь, на Минею.

25 января 1997 года
   (Москва)