Побег из ада

Открываются новые факты
Этой долгой и страшной войны.
ВременнЫе координаты
Нас ведут в глубь австрийской страны.
Маутхаузен- лагерь смерти,
На дворе сорок пятый год.
В ночь февральскую, в снеговерти
Блок двадцатый рванул вперёд
И с запасом камней и палок
Брали вышки, с них бил пулемёт,
Метил пулями вместо "салок".
Ну, а штурм всё идёт, идёт...
Даже не помогло электричество,
Были замкнуты провода
И убитых такое количество
Завалило проход без следа.
Содержали здесь офицеров,
Четыреста девятнадцать ушли в "бега".
Леса в Австрии в виде вольеров,
Видно всё, где ступала нога.
Бросил клич комендант Маутхаузена:
"Всех найти и на месте убить!"
Согласились потомки Мюнхаузена,
Словно зайцев, тех пленных ловить...
За неделю "звериной охоты"
Они выловили почти всех.
Лишь одиннадцати из "квоты"
Поспособствовал в жизни успех.
Так двоих наших офицеров
Сберегла, сохранила семья.
Много было других примеров,
Когда даже своя родня
Расправлялась за слово участия
К тем, кто принял ужасную смерть,
И не видели в этом "счастья",
Вспоминали Иудину "жердь".
Говорят, что таких повесили
На воротах своих домов...
Кто же те, кто все риски взвесили,
В сене спрятали двух беглецов.
Так крестьянка Мария Лангталер
Пошла против всего села.
Удивителен жизненный "сканер":
Лишь одна семья пленных спасла!
Остальных прятали "остарбайтеры",
Размещая их в скотных дворах.
Не нашлись среди них провокаторы,
Да и рейху наметился крах.
Беглецов продолжали искать,
Приходили к Марии Лангталер,
Сено стали штыком протыкать,
Офицер был предельно нахален.
Показав на портрет сыновей,
У Марии спросил: "Все на фронте?"
-"Все четыре, всё как у людей,
Так, что сено оставьте, не троньте!"
Беглецы были именно там,
Только чудом под штык не попали...
Полицейские шли по кустам,
Нагибались и что-то искали.
И как только солдаты ушли,
Беглецы были вновь перепрятаны.
Их в мешках на руках занесли.
Утром обыск опять, но закатаны,
Табаком все следы пересыпаны
И собаки взять след не смогли.
А война до австрийской страны
Добралась. Слышны пушки вдали,
Но фолькштурм и гестапо держали
В страхе всё населенье вокруг
Они, видимо, так обожали
Своего земляка, и лес рук
Поднимался при имени "Гитлер".
Да и резня в Мюльфиртельских лесах,
Когда общим усилием "мер"
Беглых пленных у всех на глазах
Били, резали, рвали собаками,
Были руки по локоть в крови.
Пили вместе потом пиво с раками...
И в аду этом искра любви
Всёже вспыхнула к судьбе ближнего...
Так спаслись эти два беглеца.
Анна Хакль, дочь Марии: "Лишнего
Не услышали мы от отца.
Он был слухами сильно напуган
И боялся за нашу судьбу..."
(Но, видать, главным в доме супруга
Там была. Даже казнь на дубу
Не страшила ту смелую женщину!)
"... Она так говорила отцу-
Бог за всё покарает военщину,
Но, быть может, к родному крыльцу
Приведёт сыновей, не накажет
За безумство, что творится здесь..."
(Возвернулись! Все четверо даже,
За её Материнскую честь!)
"... Удивляюсь, как мама держалась,
Раз как-то вдруг тётка зашла,
Увидела хлеб и придралась-
Кому, мол, запас создала?!
Не дрогнув, та быстро сказала,
Что сушит себе сухари,
Возникнет нужда до вокзала...
В ответ та: "Ты права, Мари!"...
За кофе сосед засиделся,
Посматривал на потолок,
Спросил вдруг- кто там расскрипелся?
А мама- висит котелок
И голуби любят садиться,
Привыкли на нём ворковать,
Что, мол, на птицу сердиться..."
Вот так и смогла укрывать,
Спасла Михаила Рыбчинского
И Колю Цемкало- двоих.
О зверствах народа австрийского,
О фрау Лангталер средь них
Узнали лишь в девяностых.
И памятник жертвам стоит,
В чёрточках судьбоносных
Судьбы убитых таит.
Мария Лангталер недолго
Жила на свободной земле.
А ею спасённые- много,
Оставив наследственный след.