Часть 2, глава 1. Путешествие из Петербурга в Горы

«Привет, дедуля!» – «Здравствуй, здравствуй…
Сияешь весь, как новый медный таз.
Растрёпан-то, мой друг вихрастый.
Подрался? Хоть удачно в этот раз?» –
«Ты всё смеёшься, дед? Доколе?..
Да, неужели, ты совсем забыл?
Учебный год закончен в школе…» –
«Конечно, нет. Я просто пошутил». –
«Все говорят: шутить ты боек.
А кто-то мне недавно обещал,
Что как закончу год без троек,
Мы едем…» – «Что, немедля на вокзал?
А как же праздничная пицца?» –
«Да, некогда! Я слышал от ребят,
Что год учебный долго длится,
Каникулы стремительно летят». –
«С тобой покой мне только снится.
Возможно, так и правильно оно.
Но мы не будем торопиться.
Вернее, будем. Только медленно.
Поедем завтра утром. Рано.
Чего тянуть? Заждался нас Валдай.
Я рад, что всё идёт по плану.
И аттестат приличный. Так и продолжай!»
***
«Ой, дед! Людей-то на вокзале!
Куда-то едут все, бегут, спешат…
Надеюсь, мы не опоздали.
Нам надо. А другим?» – «Что ж, это, брат,
Издержки города большого.
У нас, бесспорно, ум недюжинный,
Но и другим от шума городского
На отдых хочется заслуженный.

Вот наш вагон, купе. Уж едем.
Всего пути-дороги три часа.
И, если трудностей не встретим,
То скоро птиц услышим голоса.
А там, десяток вёрст… Пусть с гаком.
Пустяк для нас, считай, рукой подать.
Предчувствую уже со смаком
Озёрную, лесную благодать.

Мелькают русские оплоты,
Где прежде жили веси, меря, чудь.
В котле истории народы
Истаяли. Следов осталось чуть.
Старинная сокрыта повесть
В причудливых названьях рек, озёр,
Лишь изредка селений. Но, ведь,
Воды-то сколько утекло с тех пор,
Как князя Рюрика дружины
Прошли объединительным мечом
По этим землям. Всё ж былины
Хранят в народе память о былом». –

«А ты-то, дед, откуда знаешь?
В своей работе ты же был далёк
От этого всего…» – «Да я лишь
Общеизвестное сказал, внучок.
Всё это держит наши корни.
Над ними – ствол истории, листва…
Нелеп и в свете и средь дворни
Иван-простак, не помнящий родства». –
«Ты скажешь тоже, деда! Полно-ть.
Ведь надо прежде это «что-то» знать.
Свой кругозор готов пополнить.
Рассказывай, чтоб время не терять». –

«А что? Пожалуй. Случай неплохой…
Подумать можно через край глухой
Мы проезжаем. Сплошь деревья.
Там-сям сквозь них мелькнёт деревня.
Всё чаще попадаются холмы.
Знать, на возвышенность въезжаем.
Вот, кстати, и давай обсудим мы,
Что, в сущности, зовут Валдаем?
Здесь край родной озёрный и речной.
Простор полей мне душу греет
Своей простой неброской красотой
И манит вдаль… Ну, кто посмеет
Чудачеством его сынов назвать
Походы часто на край света,
Оставив дом, жену, старуху мать?
У нас в крови, наверно, это.

А где начало? Издревле купцы
Не воли – выгоды искали.
В ватаги подбирались удальцы.
Не многих помянём, как звали.
Но чем же так особенны они
В своей судьбе? Нуждой жестокой?
Сомнительно. Но шли ведь искони
Варяги в греки той дорогой,
Что пролегает через этот край,
Весьма протоками обильный.
Тяни-толкай свой чёлн и не плошай,
Запоминай сей путь непыльный.
И греки тоже не плошали,
Варягов справно навещали.
Не то, чтобы дружили очень, но
Когда торгуешь, то не всё ль равно?

Варяги прежде проживали
В местах окрест и к северу от нас.
С тех пор «прописки» не меняли,
Однако же, для всех из них сейчас
Найдётся имя, как народа,
А раньше – только роды, племена…
Обычно дело, как из сброда
Вздымают государства семена.

Под греками же понимали,
Помимо греков, прочий южный люд.
Эвксинский Понт облюбовали
Они для жительства – тепло, уют.
Его позднее Русским звали.
Да, Русским морем! Что мне сочинять!?
Но из любви к соседям стали
Ещё позднее Чёрным величать.

Ландшафт и климат формируют быт
Людей по месту проживанья.
Народ тем более одет и сыт,
Чем глубже у него познанья
Законов окружающей среды.
При всех различиях культуры
Везде встречаем общие черты
У человеческой натуры.
Стремление послушать, посмотреть,
Купить-продать, сменять, проверить,
Похвастаться, сплясать и песню спеть,
Приврать и самому поверить.

Во тьму веков истории своей
Всё человечество – в движении.
И в жизни что народов, что людей
Преобладает притяжение.
Для горожан, таких как я и ты,
Овраги, буераки, реки –
Сплошной ряд неудобств и лишь мосты
Нас мирят с ними. Но, ведь греки
С варягами, а паче местный люд,
Как раз судьбу благодарили
За то, что реки в изобилье тут.
Они дорогами и были.
Ладьи, челны и прочие суда
Здесь рек просторы бороздили.
А где проток кончалась череда,
По суше волоком тащили.

Путём нехитрых рассуждений
Мы запросто могли бы увязать
Единой нитью ряд явлений
Общественно-полезных, так сказать.
Хотя, о пользе говорить смешно,
Равно, как и хулить природу.
Зато, нам, человечеству дано
Использовать себе в угоду
Природные условия среды
И обстоятельств совпаденье.
Наверное, уже смекаешь ты,
К чему такое отступленье.

Происхождение озёр и рек
На суше просто и понятно.
Идут дожди, весною тает снег
И самотёком всё обратно
Струится в океан. Воды удел –
Без устали ходить по кругу.
Но, примечательно, водораздел
Нам кажет вот какую штуку.
Как явствует само названье,
Идёт раздел стекающей воды.
Уже близки мы к пониманью
Простой и остроумной красоты
В том, как передвигались предки
Без столь давно обычных нам дорог.
Они тогда здесь были редки,
Всё лес да лес, лишь выйди за порог.

Не надо объяснять какой закон
Потоки вод распределяет.
Вода всегда ведь катит под уклон.
Вопросов здесь не возникает.
Тот край, куда сейчас въезжаем,
Весьма велик, под стать иной стране.
И засух здесь давно не знаем.
Водой-то обеспечены вполне.
Итак, озёра, лес, болота
И водоносные слои земли,
Как губка впитывают воду
По капле, чтоб потом через ручьи,
Протоки, речки, реки, наконец,
Её направить вниз по склону…» –
Наверно, к морю?» – «Верно, молодец!
Конечно, к морю, но – к какому?

Ответ найдём легко, мой юный друг.
Склон северный – на север и дорога,
По склону южному течёт на юг,
На запад и восток – лишь понемногу.
Из крупных рек помянем прежде Мсту;
С Валдая к Ильменю петляет…
Её мы проезжали по мосту
В низовьях. Правда, впечатляет?
Не отвлекаясь, дальше поплыву.
Из Ильменя лишь Волхов вытекает
И – в Ладогу; там – сток через Неву.
Ну, а Нева куда впадает?» –
«Да, это просто – в наш Санкт-Петербург». –
«А Волга, стало быть, – в Саратов?
Ах, пошутил? Давай без этих штук!
И обойдёмся без дебатов». –
«Да знаю, дед, что – в Невскую губу,
Потом ещё залив, наверно…,
По Балтике и, как через трубу,
В Атлантику?» – «Да, так, примерно.
Лишь небольшое междометье…
Мы Балтикой зовём сегодня то,
Что прежде не одно столетье
Варяжским было морем «от и до».

А что же видим мы на юге?
Истоки Волги, матушки-реки.
И здесь – подобные же штуки.
До Каспия ходили напрямки.
Но, ежели свернуть направо
(сказать построже: западнее взять),
И посуху наладить переправу,
Что значит «волок», то рукой подать
По Дону к грекам на Эвксинский Понт,
Проливом – в Средиземноморье.
Но, только нужен посерьёзней флот.
Ветрам и волнам там раздолье.

Надеюсь, ощущаешь ты теперь,
Что наш Валдай имеет что-то
В себе похожее на колыбель
Великоросского народа.
Отсель неподалёку, из Твери,
Купец Никитин сотоварищи
Посольством в Индию два года шли
С настойчивостью потрясающей.

Другой типичный непоседа –
Этнограф, уроженец этих мест.
Проникла слава «людоведа»
В Австралию и широко окрест.
В Окуловке он звался Николаем.
По батюшке был тоже Николай.
Народом был любим и уважаем
Миклухо, с добавлением – Маклай.
Трагично. Умер на чужбине.
Он был туземцами боготворим,
Что сохраняется поныне.
Но, земляками тоже свято чтим.
Вот памятник мы проезжаем.
Достойно. В бронзе. В полный рост.
Ай-яй! На выход опоздаем!
Склероз! Маразм! Пора мне на погост!» –

«Да не волнуйся, дед. Успели». –
«А вот и наш автобус. Поспешай!
Давай! Плетёшься еле-еле.
Вон, место у окошка. Занимай!» –
«Смотри-ка, разве не забавно?
Недавно проезжали мы Борок,
А Боровёнку и подавно…
Вот Боровно… Какой тут смысл и прок?
Всё «бор» да «бор». Не отличало
Народ стремленье к новизне...
Ой! Озеро. Чего-то стало
Здесь жарко. Искупаться б мне». –
«Конечно, будем и купаться». –
«И как же называется оно?» –
«А самому не догадаться?
Шучу, шучу…» – «Так как же?» – «Боровно». –
«Доходит прямо до смешного.
Других названий, что ли, больше нет?» –
«Не горячись. Ну, что ж такого?
Считай, что в этих именах – привет
Из прошлого. Когда-то корень «бор»
Обозначал ни что иное,
Как север. Да и нынче в разговор
Вдруг залетит исконное, родное.
Как в слове «бореальный», например.
Или «бора» в Новороссийске.
Предел родных земель на свой манер
Именовали. А лежал он близко.

Историк может много почерпнуть
Из бережно хранимого названья
И очень часто в нём усмотрит суть
От предков нам короткого посланья.
Вот, кстати, проезжаем мы Погост». –
«Нашли же имя для деревни!» –
Что ж, это жизнь, мой друг. А повод прост.
Захоронения издревле.
Ты видишь камень на полянке?
По бронзе надпись крепится на нём…
Писатель наш, Виталий Бианки,
Жил-был, творил на бережку крутом.
Он года три здесь находился.
Всю жизнь потом природе гимны пел.
А в декабре(!), в грозу пожар случился.
Всё хорошо, но дом его сгорел.

Теперь ты знаешь, край здесь обжитой.
Окончен путь и разговоры.
Наш бережок не менее крутой.
Приехали. Деревня Горы».