Я звал его Иван...

Я звал его Иван, потом, стал звать Иван Иваныч,
Меж нами пропасть, а десять лет назад,
Мы пили водку с ним и оставались на ночь,
И слушал я его, он был мне словно брат.

Но шли года. Что в памяти осталось?
Он стал начальником и ездил он в Китай,
И по дороге наша дружба распласталась,
Лишь только по делам, лишь только невзначай.

Он лез наверх, я ж в пропасть опускался,
Он – к небесам, я – в свой подземный рай.
Я в том раю единственный остался,
Вогнали в этот рай с десяток свай.

И кто-то мне сказал, что лапа у него махровей не бывает,
И родственник его большой имеет чин и сан,
И что жену свою устроил он в его предбанник,
И что раз в год бывает он к нему на ужин зван.

Вот спросит он, бывало: «Как там, Сергей, твои влечения?
А, как «Спартак» вчера второй закончил тайм?
А, как растёт второе поколение?»
И выдаст, всем давно известных, пару «тайн».

Расширит, он, глаза: а этого не знает!
А я краснел, стоял, как истукан.
И думал я всегда: «Во что-то он играет».
В разведчики. Я – вражеский был стан.

Так, постепенно, складывалось мнение.
Моё о нём. Я в исступление впал.
Я очень долго мучился в сомнениях:
«Как в этот чёртов "чёрный список" я попал?»

И понял я его, приподнял, как то он забвение.
Мне этот миг за всё Всевышним дан.
Он мне сказал, в порыве откровения:
«Я б мог тебя, Сергей, загнать за Магадан»...

И в каждом уголке, есть свой такой Иван Иваныч,
Хороший семьянин, не грубиян.
Так, что, друзья, сидите, дома лучше, не оставайтесь на ночь,
Покуда процветает сей изъян.

15 декабря 1991 года
          (Москва)