Раздраконена 200 лет тому назад

На олтарь отечества!
Именно! Так и писал Михаил Матвеевич Херасков слово «алтарь» в своей поэме «Р о с с i а д а». Впрочем, иногда он и так выдавал: «Р о с с i я д а».
Ну, и получила яду критиков ровно два столетия тому назад эта «поэма в XII-ти песнях», а, всё равно, переиздали в 1895 году с помощью «Русской классической библиотеки» под редакцией А. Н. Чудинова, выпуск XX, напечатано в С.-Петербурге, на Казанской ул., № 8, в типографии И. Глазунова.
Я держу в руках этот томик, в котором автор статьи в «Современном Наблюдателе» 1815 года называет произведение «ложно-классической поэмой», сравнивая её с «И л i я д о й».

Пою от варваровъ  Р о с с i ю  свобожденну,
Поправшу власть Татаръ и гордость низложенну.

А в последующих строках сумлевающиеся автор и корректоры оставили «какъ тартаръ ненавиделъ». Зато всплывали «Р о с с i я н а м ъ» с большой буквы, и «Россамъ» тоже.

Как люблю я букву \ять/!
Не ругайся, тебе говорять.
Я забалдел от слов «на Москвѣ», «\фита/имиамъ», «з м i и н ы е  в л а с ы» и «сарацинъ». Фимиам... И хмыкнул, когда автор, в другой строфе, считая слоги, выписывает «срацинъ».
Это мне напомнило офигенный словарь
New Russian—English & English-Russian Dictionary (New Orthography) by M. A O'Brien, M.A., PH.D.
Dover Publications, New York, 1944.
Составитель О'Брайен получает сногсшибательные эффекты, пытаясь передать фонетику английских слов русскими буквами. Английские слова ругаются по-русски! Да ещё как!

Не честите же Хераскова,
Обращайтесь здесь с ним ласково.

Михаил Матвеевич рифмует «слезъ», т. е., «слёз», «лѣсъ», т. е., «лес» и «несъ», т. е., «нёс».
«На крыльяхъ Россовъ несъ...»

Принёс он и предков пиита из Молдовы-Валахии, которые приписали славянскую буквочку «в» к фамилии Хераско. И Шафировы, и Лермонтовы, и Сигаловы, и Кацевы, и Лекмановы, и Газмановы, и Тухмановы приписывали «ов», или «ев»... А вот Доренко «в» не стал дописывать, его валашские праотцы ограничились белорусско-малорусским «ко».

Подъ нимъ живой воды явился ключъ б i ю щ i й,
Пустынникъ, к олтарю рукой Царя в е д у щ i й.

Равнодушных же к Хераскову
От Пегасов враз оттаскивай!

Два века тому назад критики замечали, что поэма, в отличие от мифов «троянъ и грековъ», создана на незнании истории. Казань была весьма и весьма слаба, когда к ней подошли вооружённые москвитяне.

Сложив сотни строф, обуянный вдохновением стихослагатель заключает:

Но, Муза! общимъ будь вниманьемъ ободренна:
Двухъ царствъ судьбу восп\ять/лъ—не будешь ты забвенна.

У Михаила Хераскова было мало соперников, ухаживавших за Музой. Он мог себе позволить упоминание возможного невнимания к женщине. Такое было времечко!

Стихира же обрекает Музу на разрыв.

Будем же, поелику возможно, следовать совету Алексея Кубрика*:
«Напиши лучше, чем гений.
[Тогда] перестанешь быть графоманом.»

Или там Графомановым.



*) устное сообщение 6 декабря 2015 года, Библиотека для молодёжи, Большая Черкизовская улица, дом № 4, Москва.