Переделка Мандельштама. За гремучую доблесть гряду

   За гремучую доблесть грядущих веков,
   За высокое племя людей, —
   Я лишился и чаши на пире отцов,
   И веселья, и чести своей.
 
 
   Мне на плечи кидается век-волкодав,
   Но не волк я по крови своей:
   Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
   Жаркой шубы сибирских степей...
 
 
   Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
   Ни кровавых костей в колесе;
   Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
   Мне в своей первобытной красе.
 
 
   Уведи меня в ночь, где течет Енисей
   И сосна до звезды достает,
   Потому что не волк я по крови своей
   И меня только равный убьет.

   О. Мандельштам


 Признаться, не люблю Мандельштама. Всегда впечатление от его стихов такое, словно идёшь по течению неглубокой мутной речки и вдруг спотыкаешься о здоровенный камень, потом о другой и ещё, и снова, а в конце речка впадает в какую-то заболоченную низменность. Но это ещё ничего, например, стихи Варлама Шаламова и Солженицына вызывают ассоциацию с мешками полными камней или в лучшем случае арбузов.
        Вот, пожалуйста: первый камень - это "запихай меня", это просто косноязычие какое-то; второй камень - "грязцы", понятно, что очень хотелось оставить песцов, а подходящей рифмы нет, но это уже не поэзия, а что-то другое; и наконец, третий камень: рифма "достаёт-убьёт" - это уже ни в какие ворота не лезет!

Подумал, а можно ли с минимальными потерями исправить, оставаясь как можно ближе с авторскому тексту?

Попробовал и вот что получилось:



   За гремучую доблесть грядущих веков,
   За высокое племя людей, —
   Я лишился и чаши на пире отцов,
   И веселья, и чести своей.

   Мне на плечи кидается век-волкодав,
   Но не волк я по крови своей:
   Лучше мне, словно шапке, укрыться в рукав
   Жаркой шубы сибирских степей...

   Чтоб не видеть ни труса в обличьи овцы,
   Ни кровавых костей в колесе;
   Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
   Мне в своей первобытной красе.

   Уведи меня в ночь, где течет Енисей
   И до звёзд стоят сосны, звеня,
   Потому что не волк я по крови своей
   И убьёт только равный меня.



   Отходя от исходного текста, хочется убрать обращение к третьему лицу в последнем четверостишии, уж коль скоро оно удалено во втором четверостишии, и изменить "И до звёзд стоят сосны" - отказаться от образа звёзд Мандельштама и от корявости самого словосочетания, корявого от того, что и звёзды, и сосны требовалось втиснуть в строку, да ещё и срифмовать с "меня".
Итак, заключительный вариант концовки:

   Или спрятаться в ночь, где течет Енисей
   И качаются сосны, звеня,
   Потому что не волк я по крови своей
   И убьёт только равный меня.
   


А чтобы увязать в одно целое "укрыться" и "спрятаться", необходимо перенести многоточие в конец третьего четверостишия:


   За гремучую доблесть грядущих веков,
   За высокое племя людей, —
   Я лишился и чаши на пире отцов,
   И веселья, и чести своей.

   Мне на плечи кидается век-волкодав,
   Но не волк я по крови своей:
   Лучше мне, словно шапке, укрыться в рукав
   Жаркой шубы сибирских степей,

   Чтоб не видеть ни труса в обличьи овцы,
   Ни кровавых костей в колесе;
   Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
   Мне в своей первобытной красе...

   Или спрятаться в ночь, где течет Енисей
   И качаются сосны, звеня,
   Потому что не волк я по крови своей
   И убьёт только равный меня.