Не трогайте меня! Я так хочу...

Не трогайте меня! Я так хочу!
Не говорите, что не тем я занят делом,
Что думаю я не о том, о чём кричу,
Что чёрный весь внутри, а сверху, как бы в белом.
Да, может поздно я открыл свой рот,
И можно обвинить, что мысль моя сегодня только стала смелая,
И голос мой никак фальцет не обретёт,
И речь моя, скорей похожая на правду, чем на ложь и с каждым разом, всё как-то больше оголтелая.

Приказ: «Афганистан!» Ребят погнали на убой.
«Иди сынок на подвиг, своей жизни не щади».
Потом тела товарищей везли под знаменем домой,
А главные виновники почат на Красной Площади.
И грязью обливать, и словом, там каким.
Кто виноват? Язык – он без костей.
А их теперь в одну упряжку с рулевым
И под одну гребёнку его почестей.

А диссидент? Уехал и заглох.
Он не согнулся, уж и нет на теле кровоточины.
Здесь отсидел, там отсиделся и – взахлёб,
По «Голосу». Мне, олуху, тогда казалось, пахнет червоточиной.
Вот и пойми, быть может, меня люди не поймут,
Те, что кричат, что, правда, вся на Западе.
А я не знаю, а может, правда, всё же где-то тут,
На Волге, в Горьком или там, в Сибири, в её тихой заводи.

Мы все теперь гребцы – афганец, диссидент,
Отдавшийся другим, и ничего не сделавший.
Слова, теперь какие – плюрализм, всюду – …мент,
Первый Президент. Какое следующее?
Нет! Совесть наша, самый главный наш судья –
И тем, кому претило, и тем, кого прельщало,
А время всё само расставит на круги своя.
Цените время, люди, времени так мало!

Не трогайте меня! Я так хочу!
Не говорите, что не тем я занят делом.
А думаю? Да, о том, о чём кричу.
Да, чёрный я внутри, а сверху, как бы в белом...

27 марта 1990 года
          (Москва)