Часы на башне пробили полночь...

                Центральному коллектору научных библиотек

Часы на башне пробили полночь,
А мне не спится, мне всё не спится,
А под окном проснулся пьяный. Эх, сволочь!
И матерится, всё матерится.
«Да шёл бы ты домой, бедолага.
Смотри, замёрзнешь, ты очень пьяный».
А за стеной играет лабух
На фортепьяно, на фортепьяно.

А на работу вставать мне рано,
Я просыпаюсь под звуки гимна.
Ворчит жена в халате рваном,
Ей не по нраву мой запах винный.
Ну, а вчера у нас была попойка,
Мы пили водку, с друзьями, мы пили пиво.
Эх, до чего же я стал не стойким,
Меня стошнило, меня стошнило.

А на работу мне ехать долго,
В одном метро две пересадки,
Ну, а кого-то подвозит «Волга»,
И не отдаст он свой пряник сладкий.
А поверху бегут «ЗИЛ-ы», «КамАЗ-ы»,
Бывает слякотно, бывает жарко,
А он, бедняга, глотает газы,
Его нам жалко, его нам жалко.

А на работе начальник строгий,
Меня журит за опоздание.
А я кляну свой труд убогий,
Чтоб заглушить души страдание.
И хочется скорее мне забыться,
И хочется скорее мне на волю,
И хочется до рвоты мне напиться
От боли, от боли.

И вот домой, я снова еду пьяный,
Кляну своё… ну, всё своё, и заграницу.
Ну, а кругом народ усталый,
Кругом озло-бленные лица,
И кто-то меня локтем ударяет,
И кто-то чесноком рыгнёт, отрыжкой,
А в голове шальная мысль витает:
«Когда же будет передышка?»

Вот так проходят все мои годы,
Ловлю я свет через оконце,
Я, как в плену, плохой погоды:
«Хочу я солнца, друзья, хочу я солнца!»
И каждый день, как день полярной ночи,
А на устах сплошные: «Почему?»
И червь сомнения точит, меня, точит:
«Зачем живу? Зачем живу?»

Часы на башне пробили полночь,
А мне не спится, мне всё не спится,
А под окном проснулся пьяный. Эх, сволочь!
И матерится, всё матерится:
«Да шёл бы ты домой, бедолага.
Смотри, замёрзнешь, ты много выпил».
А на флагштоке три красных флага
Поникли, поникли…

20 января 1990 года
          (Москва)