Одиссея Льва Троцкого. гл. 4

4

В февраль семнадцатого года
Вернулся он в Россию вновь,
Где революции «погода»
Людей не «смыла» ещё кровь.

Большевики довольно дружно
К восстанию «бросали клич»,
И Троцкий, поняв, что здесь нужно,
Решил «поймать он эту дичь».

Вот здесь амбиции сказались:
Быть революции вождём,
Все прежни(е) взгляды, как распались,
Он прочно стал большевиком.

Прозвали «ленинской дубинкой»,
Отдался Троцкий делу весь,
Работа не была новинкой,
Ему отдать и надо честь.

Поставленный чудесно голос,
Он выступал везде, где мог,
Он в этот раз, как истый колосс,
Казался всем, как истый «бог».

На площадях и на заводах,
В театрах, фабриках, в кино,
Он говорил о «новых родах»,
Назрело всё уже давно.

От буржуазной к пролетарской,
Внушал народу каждый раз,
И к революции бунтарской
Он призывал уже сейчас.

Активная жестикуляция
И логика во всех речах,
Возвысили до экзальтации
На митингах в людских очах.

В его ораторском искусстве,
Как магия, особый шарм,
Он завораживал все чувства,
В речах «горел особый жар».

Актёром был он с фанатизмом,
Он приводил людей в экстаз,
Он обещал, что коммунизмом
Покончим с гнётом в этот раз.

Не будет ни капиталистов,
Сметём помещиков с земли,
Задача будет коммунистов,
Чтоб люди жить в стране могли.

Часами мог чеканить речи,
И люди слушали его,
Стремились с ним и с жаждой встречи,
И главно – вера во всё то.

И снова Троцкий не угоден,
И вновь последовал арест,
Но путь бунтов ещё не пройден,
Вернулся он на свой «насест»

Опять наш Троцкий – председатель
В Петросовете бурных дней,
Он как бы был во всём «старатель»,
Убрав с дороги много «пней».

Военный комитет возглавил.
Он революции глава,
Оттуда он восстаньем правил,
И в мятеже он – голова.

И даже вождь, товарищ Сталин
Давно, когда-то признавал,
Что «Троцкий выкован из стали»,
И революцию – он «ковал».

Всё – революция свершилась,
Был взят и Зимний уж дворец,
«Авроры» эхо прокатилось,
И капиталу – весь конец.

Сия была его победа,
Его был это звёздный час,
В мечтах свершилось его кредо,
Звучал по миру его глас.

Друг юности в своих заметках
Подробно вспоминал о нём:
«Он жил, казалось, «на таблетках»
В стремленье всюду быть вождём.

Вот сущность личности Бронштейна,
В активном проявленье «Я»,
Казалось, нет ему значенья
Всей революции, без вождя».

Возможно, «сгущены здесь краски»,
Быть лидером всегда, во всём,
Он не скрывал «своей здесь маски»
Летела слава чтоб о нём.