На колдуне - шёлковое чёрное фарсетто

На колдуне - шёлковое чёрное фарсетто - а на глазах - очки от Дольче и Габбана -
Он курит белые, как луны, сигареты - алыми, как запёкшаяся кровь, губами,
На пальцах его тлеют огнём рубины, слова скупые сочатся чумной отравой -
Он колдун - и давно никого не любил он - кроме себя - и, конечно же,  прав он -
Он  колдун - он душу продал в рассрочку - и получает проценты вполне достойные,
Он колдует каждой безлунной ночью - и издевается над людскими устоями -
И люди ему были неинтересны - ещё в юности - которая веками длилась -
И он пил алую ночную вечность - из вен людских - и поднимал из могилы -
Трупы - дабы попрактиковаться в некромантии - искусстве доступном немногим в сем суетном мире -
У него было немного друзей и приятелей - в основном ведьмы - и другие вампиры -
И колдуны - хотя у них и конкуренция - один другому никогда ничем не поможет -
В семнадцатом веке он отдал своё сердце - какой-то принцессе - но после убил её всё же,
Потому что она была слишком капризной - и что-то лепетала вечно о смертном грехе и
Не желала никак питаться людскими жизнями - а он не желал смотреть, как она стареет -
И потому - убил её аккуратно - положил в гроб - возжёг чёрные свечи -
И даже не появляются трупные пятна на её молочной белизне - она безупречна -
И он часто заходит на неё полюбоваться - следит за пляской свечного пламени на коже -
Конечно, век давно уже не семнадцатый - и ему не семнадцать лет - но всё же, всё же -
Сердце его в её руках - таких бархатных -  точно коралловая ветка в пене алеет -
И он отнюдь не желает получить его обратно - без сердца спокойней и намного веселее -
И какое ему дело до смертных, которые - вынуждены умирать - чтобы он мог выжить -
В восемнадцатом веке он недолго был актёром - в театре - на одной из улиц весёлого Парижа -
И имел успех - но успех - это прах всего лишь - фантом, иллюзия, нелепая людская химера -
Иногда бывает весело играть роли - иногда это надоедает безмерно -
То ли дело - колдовство и тайные знаки - то ли дело - игры с колдунами и вампирами -
Чёрный ворон на плече его смешливо каркает - чёрные розы растут на окне его квартиры -
Каждую ночь одевает он очки фирменные - и идёт в длинном пальто - по омутам и пастбищам
Мира людей - иногда - с другими вампирами - иногда - один - иногда с демонами ада -
И играет жизнями - точно ребёнок бусами - хотя, казалось бы - такое древнее создание -
Принцесса его верила в какого-то Иисуса - и, к сожалению, далеко не одна она -
Но теперь она уже ни во что верить не может - только лежать в ладанке гроба хрустального  -
И на её безупречной белоснежной коже огни свечей так затейливо блистают -
Иногда он заходит - на своё сердце смотрит - и на лицо принцессы - ледяную маску -
Всё же это его творение - высшего сорта - она безупречна - она воистину прекрасна -
После - он идёт на новую охоту - очки и сюртук, пальцы кольцами унизаны -
Глупая девочка-принцесса, какого чёрта ты не хотела питаться людскими жизнями?
Вот теперь - лежи, как кукла на полке - ледяное лицо, жалобно изогнутые губы -
Нет, ему тебя не жалко нисколько - он тебя давно уже ничуть не любит -
Только себя - и это - единственно верное, а остальное - нелепое людское проклятие -
Он обрывает, как стебли, алые вены - он смеётся над ценой, которую платит -
За своё бессмертие - она для него ничтожна - отнять у смертного жизнь его - и не более -
И он любуется на то, как на белой коже его принцессы искрятся свечные отблески.